Дэнни Пинк попадает в участок стабильно один-два раза в месяц, и всегда по какой-то глупости: то какая-то обиженка-бывшая стуканёт, где он в своей раздолбанной постоянными обысками квартире прячет гашик, то напьётся и подерётся в баре до лёгких телесных и у него, и у друга, с которым они бухали (сидеть на лавочке в кпз тоже теперь вместе будут, два куска придурков). В Полицейском Департаменте третьего к нему какая-то особая нежная любовь всего личного состава, кто-то предлагал даже делать ставки, чего учудит на этот раз: драка или распространение, и каждое его появление на территории участка – долбаный цирк с конями.
  По традиции серьёзных обвинений вокруг него не складывается, хотя весь дистрикт в курсе: он, само собой, барыжит, все знают, где и что он распространяет, и абсолютно всем серьёзным полицейским на это насрать, потому что рыжий клоун как затычка в этой бочке с дерьмом, он — неотъемлемая часть их зассаного общества, а вытащишь этот кривой камень – вся плотина может рухнуть.
  И лучше оставить всё как есть, особенно сейчас.
  — В который раз уже, Пинк? – лейтенант Такемура говорит это скорее по привычке, — ну уже ясно, что пить уметь надо, а ты без этого таланта у нас родился. Опять нарываешься на административку и несколько суток ареста. Стоило того?
  Такемура знает Дэнни с тех самых пор, когда сам был обычным патрульным, а Пинку было лет четырнадцать, не больше. Хидэо лично таскал его с улиц сюда же, в стены допросных ещё до капитального их ремонта по каким-то мелочам вроде карманных краж, сам пытался поговорить серьёзно, объяснить, что ничего хорошего не выйдет, если тот продолжит так жить, да что толку? Дэнни Пинк вырос, а привычкам своим не изменил, и вот уже вместо веснушчатого подростка на лейтенанта теми же серыми глазами пялится уже здоровый детина, хотя он едва ли изменился с того времени: всё такой же рыжий, наглый, встрёпанный, может ростом повыше стал да прибавилось количество шуток в арсенале, и только, но это как будто было в другой жизни, Хидэо сам не понял, как успел за это время постареть…
  — Офицер Такемура, серьёзно, какая-то ошибка произошла, блять, Вы ж меня знаете, я самый честный человек в этом городе…
  — Ага, очень интересно… - Хидэо заносит новые данные в планшет личного дела даже не поднимая голову, - иди в допросную, карманы выворачивай, если там сейчас у тебя больше травы, чем на две сигареты, то добавим ещё часов сто сверху к тому, что уже есть. Отдохнёшь немножко в «аквариуме».
  Под тихий стон из-под рыжей поросли над верхней губой, похожий на «ой, бляяяя» репликант из младшего офицерского состава под руки уводит Пинка показывать содержимое карманов и медленно раздеваться перед камерой без музыки, пока Такемура проверяет новое уведомление на токене.

   «Ваш заказ ожидает в пункте приёма-выдачи».

  Чёрт, совсем вылетело из головы…
  Знакомый звонкий голос, отражающийся эхом от стен, выдаёт, что прямо за поворотом Хидэо отыщет того, кто прямо-таки создан, чтобы решать подобные неурядицы.
  Так и есть – направо по коридору Джоель возится с автоматом со снеками, пытаясь достать оттуда застрявший между полкой и стеклом протеиновый батончик, а рядом, постоянно тараторя со скоростью около тысячи слов в минуту, прыгает помощник-репликант.
  — … а потом я ей говорю: а у тебя случайно не нарушен температурный режим? Тогда почему ты такая ГОРЯЧАЯ?
  По кислой физиономии лейтенанта можно без труда определить, что история Коннора его даже не забавляет, либо он слышал её примерно тридцать три раза только за сегодняшний день до обеда.
  — Андерсон! – окрикивает коллегу Такемура, кивает вместо приветствия – виделись уже, — заберу у тебя пацанёнка на полчасика?
  — Да хоть на два, — на чужом лице немного облегчения, видимо, уши Джоэля уже настрадались.
  Хидэо терпеливо ждёт, когда Бэйли, вооружившись своей самой широкой и дружелюбной улыбкой, приблизится.
  — Чем могу помочь, лейтенант Такемура?
  — Есть очень важное и сверхсекретное дело, Коннор, но я думаю, что именно ты с ним справишься.
  — Конечно справлюсь! – у Бэйли загораются глаза от радости и превкушения супер-секретной задачи, коих у него выпадает не очень много в общем и целом.
  Такемура хлопает репликанта по плечу, прекрасно зная, чем можно заинтересовать помощника с уровнем развития семилетнего ребёнка:
  — Я в тебе не сомневаюсь, мой друг… Скину на токен адрес, по нему нужно забрать посылку под номером 1649840, запомнишь?
  — Уже запомнил!
  — Отлично, коробку принеси мне в кабинет, там кое-что очень ценное.
  — Ого! – Коннор понижает голос до свистящего шёпота, прикрывает рот ладонью, — это какие-то секретные отправки от работающих под прикрытием? Или… может быть данные от свидетеля, который не хочет себя выдать?
  Такемура, чуть поджав губы, пытаясь сохранить серьёзное выражение лица, подтверждающе кивает, отвечает так же шёпотом, подстраиваясь под чужой тон разговора и поддерживая тупую интригу:
  — Даааа, Коннор, именно так, а теперь иди, и помни: это очень важно и секретно, и если кто-то об этом поручении узнает…
  — Я нем словно человек, которому отрезали язык, сэр!
  — Можно было просто сказать «как рыба», Коннор…

  Когда Бэйли вваливается в его кабинет, Такемура, загнанный работой в бесконечные отчёты, уже успевает забыть про его существование в принципе, и про что он там просил, в частности. Иногда Хидэо кажется, что он слишком стар для всего этого дерьма с заполнением бланков, и ему бы тоже не помешал личный помощник.
  — Принёс Вашу посылку, лейтенант!
  — Отлично, ставь на стол, Коннор, - Хидэо, не отрываясь от голографического экрана, кивает в сторону захламлённого пространства перед собой.
  — Но тут нет места для коробки, лейтенант Такемура.
  — Подвинь что-то, всему тебя учить нужно, — мужчина вздыхает, сам отодвигает рукой ненужный мусор вроде давно испорченных одноразовых стаканчиков и нескольких планшеток, — сюда давай.
  — Я видел опись посылки, когда подписывал акт принятия, там что, одежда?
  — Да, это костюм, — Хидэо устало трёт висок, одновременно пытаясь понять, не навесить ли Дэнни Пинку ещё пару суток за то, что это уже второе его задержание в этом месяце и уже явно не первое в начавшемся году.
  — Это не улики? — немного разочарованно тянет Бэйли, — так Вы меня обманули по поводу сверхсекретного задания?
  — Да, Коннор, у меня свидание, и я не успевал забрать костюм вовремя…
  — А… ну ясно, — лицо у репликанта, словно у обиженного пёсика, которому показали игрушку, а потом сразу же забрали, состояние длится пару мгновений, потом меняется на более воодушевлённое, — кстати о свидании: в вашем возрасте, с учётом первой оболочки и при отсутствии титанового усиления позвоночника, я бы не советовал Вам перенапрягать спину.
— Что? – Хидэо вскидывает голову.
  — Что? – в тон ему отвечает Коннор. Они оба смотрят друг на друга пару мгновений.
  — Ладно, Коннор, спасибо, можешь дальше выполнять приказы лейтенанта Андерсона, родина и я тебя не забудем.

  Приглашение на открытие выставки «Краски Востока 2106 : искусство на грани прошлого и настоящего» получено. Регистрация прошла успешно.
  Благодарим Вас за пожертвование в фонд поддержки и реставрации шедевров золотого века японской культуры, мистер Хидэо Такемура. Все инструкции и варианты дресс-кода будут отправлены Вам отдельным файлом.
  Приятного вечера.

  До конца рабочего дня остаётся не более получаса, в собственную квартиру во втором перед мероприятием заезжать уже нет никакого смысла. Несколько по старой привычке быстрых минут на душ, свежий смокинг, от которого Такемура отдирает бирку зубами в последний момент перед тем, как выйти из раздевалки. Во время поездки спокойный эмбиент с канала ретро-радио, ласкающего слух на фоне, пока его автомобить толкается в бесконечном потоке по пробкам на выезд во второй через пропускной пункт.
  Мог бы уже сейчас ехать домой, где его смиренно ждут остатки вчерашнего рамена и номер круглосуточной доставки бургеров. Вытянул бы ноги на диване, бездумно слушая очередные вечерние новости, а потом по классике уснул бы под их дребезжание, но чёрт дёрнул ввязаться в авантюру по собственному желанию. Неофициально, без каких-либо указаний свыше, если в полиции узнают, что он задумал без ведома хоть кого-либо – будет выговор, если он ошибается в своих предположениях – грандиозный скандал. Такемура здесь и правда практически на свидании, только вот окончание вечера должно ждать его не в мягкой кроватке спутницы, а в навешивании наручников на чьи-то цепкие ручки.
  Сегодня у него есть все шансы на успех.
  Вместо поездки домой – поиск парковочного места у выставочных залов C4, отнесённых к галерее современного искусства, но на несколько ближайших недель переданных в руки организаторов выставки, и в праздничный день открытия по внешнему периметру зданий рассыпаются голографические фейерверки, разливающиеся вокруг веерами света. На входе из личных предметов, которые могут представлять угрозу безопасности, отбирают даже зажигалку – вполне себе ожидаемо.
  Такемура опаздывает на официальную часть с поздравлениями и благодарностями, что на таких мероприятиях щедро рассыпают вокруг себя приглашающие, пытаясь таким образом привлечь ещё больше спонсоров, чему даже рад, потому что показательное лизание задниц на публику вызывает у него только скуку и желание глубоко и громко зевнуть.
  В украшенных настоящим алым шёлком залах богатые кошельки словесно проверяют друг друга на прочность, давя улыбки, сочащиеся мёдом подхалимажа. Женский смех жеманно разливается вокруг, приглушённый звоном бокалов. Для праймов всё это – лишь очередной повод выйти в свет, для остальных – попытка завязать новые знакомства на празднике жизни. Коп тут не за этим. Он медленно перемещается от одной экспозиции к другой, двигаясь из зала в зал, внимательно изучая лица приглашённых в поиске своей цели.
  Древние рукописи одеты в золотые отблески, лезвия катан, знавших ещё большой старый мир, а теперь спрятанные под стекло вместе с самурайской честью, всё ещё горят жаждой сражений. Сейчас катаны другие: самозатачивающиеся, с термическими раскалёнными лезвиями из углеродной стали – красиво, смертоносно, убийственно. Оружие прошлых веков давно уже устарело, оно обычно тяжелее для баланса и удержания в бою. В старом оружии хранилась душа хозяина, в новом – куча прибамбасов и неоновая подсветка.
  Его цель в следующем зале, обходящая по периметру выставочную зону, среди разложенных на бархате украшений, принадлежавших императорским особам прошлых веков. Он узнаёт её уже со спины и ещё до того, как встроенный в сетчатку глаза сканер доберётся до базы данных, чтобы указать в интерфейсе нужное имя.
  Самое шикарное платье на этом празднике жизни принадлежит ей.
  Самая изящная поступь на шпильках, впрочем, тоже.
  Такемура подходит мягко и неторопливо, словно бы встретил мисс Ким здесь совершенно случайно, обходит рассматриваемую ей витрину с другой стороны.
  — Какой прекрасный вечер, Лиса-сан, - Хидэо ловит её взгляд, обращённый к нему сквозь перегородку в два толстых стекла, подсвеченных изнутри, — Вы снова блистаете своим внешним видом, словно Луна, и столь же одиноки на этом небосводе… Не будете против, если разбавлю ваше время своей скромной персоной хотя бы ненадолго?
  Лиса Ким поразительна в своей анонимности. Некогда переехавшая из Пхеньяна дочь известного на все три мегаполиса вора, ведущая жизнь модели и светской львицы. Небольшая жилплощадь во втором дистрикте (с её запросами удивительно, почему не в первом), работа модели за большие, но не баснословные деньги, роскошь лишь в шикарной одежде и украшениях. Более никто ничего о ней не знает. Ни друзей, ни семьи, ни каких-либо социальных контактов, кроме рабочих. Лиса Ким – вырванная их контекста фраза, застывшая в воздухе. Таких людей не бывает, особенно в их мире, когда цифровые технологии найдут о тебе всё, стоит лишь пальцем щёлкнуть.
Мисс Ким что-то скрывает...
  Обвинения в её сторону всегда безосновательны, каждый раз есть алиби или улики, указывающие на кого-то другого, и Лиса-сан хлопает длинными ресницами в допросной под нежное «У Вас нет оснований для задержания, офицер, но я могу посидеть в Вашей компании ещё недолго, чтобы Вам было приятно», звучащее издёвкой. Всегда драгоценности или предметы старины, пропавшие прямо под носом у владельца или охраны, вытащенные из-под десятка замков и охранных техник. Такемура чувствует, что что-то во всём не так, но не может понять, что именно. Его старая чуйка ведёт его от дела к делу, никак не связанных вместе, уже давно закрытых, тащит от показания к показанию, заставляет пересматривать записи с камер снова и снова, пока не приводит сюда.
  У него нет доказательств, что Лиса Ким заинтересована или вообще может участвовать в ограблении выставки, лишь предположение, что это возможно, учитывая, что несколько месяцев назад с подобного же мероприятия была похищена реликвия стоимостью в несколько кварталов третьего дистрикта вместе с людьми – не помогли ли замки, ни камеры. Но выводы делать рано, он здесь – просто наблюдатель, оказавшийся в приятной компании.
  — Знаю, что Вы увлекаетесь искусством, Лиса-сан… я, признаюсь честно, не особый знаток, но пытаюсь хотя бы немного приобщиться к прекрасному, — Такемура касается пальцами протезированной руки угла подсвеченного короба, кивает в сторону предыдущего зала, — оружие прошлых веков привлекает меня сильнее золотых императорских безделушек, похоже, это у меня в крови, мне говорили, что мой дальний предок был самураем... Поделитесь: что сегодня привлекло Ваше внимание среди всего разнообразия ярких восточных красок?
  Такемура улыбается уголками губ, оставляя взгляд ледяным: совершенно мило, но не искренне. В его вопросе другой сакральный смысл.
  Что бы Вы выбрали своей целью среди тысячи старинных игрушек, мисс Ким?

кто цветок обязал? так нельзя…
       ты — граната на планете обезьян
    и всегда каждый третий идиот хочет сорвать тебя,
           но ты лишь сорвёшь с себя чеку, как своё платье
       и будет  в з р ы в

  Его собеседница – экзотический цветок, лежащий на серой земле, капля яда в бокале с хорошим вином. Такемура не верит ни единому её слову, потому что знает – она никогда не скажет ему правды, лишь будет водить за нос так долго, как только сможет. Её голос, растекающийся, зыбучий, лишь пытается растянуть своим увлекательным, но ничего не значащим рассказом, время (до чего?). Издалека для окружающих они похожи на хороших знакомых, на давних друзей, коллег или любовников – как угодно, этот мир принял бы любое их взаимодействие, правды не знает никто. Внешняя приветливость со сладким привкусом – фальшивка с обеих сторон, славная игра, которой они оба следуют, зная, чего друг от друга ожидать, не вступая в открытую конфронтацию (пока ещё этого не нужно). Лиса Ким ничего не делает просто так. Её кокетство, лёгкие ненавязчивые прикосновения и восторженные разговоры ещё менее натуральны, чем продукты в третьем дистрикте, а уж все знают, что там кормят отборной дрянью.
  Хидэо подставляет локоть, позволяя маленькой ладошке опуститься на предплечье, чтобы вернуться со своей спутницей под руку в предыдущий зал. Он уверен, что многие мужчины, мимо которых они проходят, завидуют ему, потому что Лиса Ким прекрасна, и он действительно считает её одним из самых дорогих и шикарных украшений этого вечера, да и вряд ли он один… вот только обычно украшения либо безмолвны, либо безмозглы, и Такемура предпочёл бы любой из вариантов, если бы они вообще были применимы к ней. Она умна, образована и совершенно точно заткнула бы за пояс любого из присутствующих здесь псевдо-ценителей искусства своими познаниями истории или артефактов прошлых веков – чудесное и немного опасное для тупых ходячих кошельков сочетание эрудированности и красоты. В Лисе Ким великолепно всё, кроме одной маленькой детальки, что никак не укладывается в этот слишком идеально сбалансированный паззл, ломая конструкцию изнутри. Лиса Ким – преступница, и Такемура абсолютно уверен в этом, даже пока что не имея на руках никаких доказательств. 
  — Позвольте не согласиться, Лиса-сан, - вежливо замечает он, — самурайские традиции не утеряны совсем, японская культура может терпеть некоторые изменения, но проносится носителями через время и пространство, в конечном итоге прекрасно ассимилирует всё вокруг себя в любом окружении, и даже в нашем городе достаточно её наследия, если присмотреться внимательнее, - Такемура улыбается краешком губ.
  В Детройте есть целые японские кланы, чтящие многовековые традиции предков, естественно завязанные на криминале в конечном итоге, и Такемура знает, что такое «верность клану» не понаслышке, это не просто слова, что-то гораздо большее. Это то, что заставит тебя направить пистолет в грудь лучшему другу, когда услышишь приказ, которому ты должен подчиниться беспрекословно. Традиции якудза уходят корнями глубоко, тесно сплетаясь в тугой комок с самурайскими законами. Хидэо знает цену этой «чести», но уже давно потерял счёт собственным грязным поступкам.
— Как я и сказал: оружие тоже привлекает меня больше всего остального разнообразия этой восточной роскоши, — Такемура кивает, поддерживая приятно растянутую беседу, — здесь мы с Вами более чем схожи. Не расписные чайнички же мне рассматривать, честное слово…
  Слово «харакири» режет копу с японскими корнями ухо, и он прекрасно знает, что Лисе Ким, само собой, известно более уважительное название этого действа, она просто не посчитала нужным воспользоваться другим японским словом – «сэппуку», словно показывая, что, несмотря на общность восточной культуры, она из другого мира, никак не связанного с некогда существовавшей страной восходящего солнца.
  — По японской традиции центр всего существования и нахождения души сосредоточен именно в животе, отсюда и ранения в брюшную полость для совершения самоубийства, - Хидэо рассматривает разломанный ритуальный танто, — если бы эоны в своё время разрабатывали японцы – они воткнули бы их куда-то над пупком, я думаю, иначе сеппуку теряет любой смысл – только убийство тела, а не души…
 
 
Такемура вспоминает, как переворачивает на живот уже погибшее тело, дрожащим в пальцах лезвием вскрывает кожу у основания черепа женщины, что считала его другом, выковыривает оттуда металлическую пластину эона – всё, что осталось от её так называемой души, но вместо того, чтобы уничтожить его по приказу оябуна —  заменяет другим, сломанным, считая, что сможет обхитрить саму смерть. У него это даже получается, никто не знает этой тайны, вот только…
 
Хидэо хватит того, что  о н  знает, что убил двух своих друзей, самых близких людей, пусть и не насовсем, но… он же всё исправил, верно?
Цифровое бессмертие стирает грань между добром и злом подобными играми, прощающими теме возрождением ошибки, которые в прошлом веке закончились бы оборванными жизнями. Такемура даже не пытается копить на клона – обходится после ранений протезами, говорит, чтобы похоронили сразу, как только сдохнет, возвращений с того света ему и даром не нужно.
Никакого отдыха даже после смерти — бесконечные расследования, двойная жизнь в десятках последующих оболочек — цена цифрового бессмертия, да ну его к чёрту…

 
 
  Старая чуйка его не подводит — сегодня должно пройти представление, и, кажется, оно только-только начинается…
  Лиса Ким дёргается в первую же секунду, и мужчина прижимает её руку чуть сильнее, невольно удерживая рядом без нажима, но настойчиво, одновременно моментально переключаясь на вой сирен всем своим вниманием. По толпе проходит волна удивления, возмущения и интереса, и Такемура, кажется, единственный в этом месте, кто ожидал чего-то подобного.
  Проблема лишь в том, что Лиса Ким уже в его руках, и физически не может быть ни в одном месте, где сработала сигнализация, а это значит, что игра куда интереснее, но он пока не понимает этого плана. Наверняка у него есть сообщник. Наверняка даже не один. Такемура внимательно слушает, как   Лиса задаёт охраннику-репликанту нужные вопросы. Именно те вопросы, ответы на которые копу обязательно надо услышать, всё выверено до мелочей.
  — Полиция Детройта. Лейтенант Такемура.
  Хидэо ловит секьюрити за рукав, передаёт ему данные своего полицейского значка до того, как тот поднимет панику.
  — Советую в первую очередь проверить залы, в которых сигнализация не сработала, — что-то ему подсказывает, что оценщики и охрана не досчитаются чего-то именно там, куда внимание привлечено не было. Уж слишком топорно выглядит ограбление вреди кучи народу и под вой сирены, нет в этом никакого изящества, в таких случаях виды охранных контуров изучаются в первую очередь, и именно с их обезвреживания начинается подготовка к похищению ценностей, — сообщите как будет что-то ясно.
  Хидэо смотрит на Лису Ким, пытаясь в её глазах прочитать хоть что-то кроме обволакивающей всё фальши. Он абсолютно уверен, что, если что-то пропало сейчас, за эти несколько минут – виновата в этом именно она, вот только единственными его уликами будут её пойманные и расколотые подельники, а он, сам того не подозревая, лично предоставил ей серьёзное алиби, и не имеет права её задерживать ни по одному из законов этого города.
  — Почему же Вы думаете, Лиса-сан, что у меня есть к Вам хоть какие-то претензии, я же не могу надеть на Вас наручники только за превышение всех допустимых норм красоты в этом зале… К счастью, такого закона не существует, иначе бы Вы уже давно были за решёткой, — Такемура щурится, затем вскидывает брови, и их лица, пока она поправляет его галстук-бабочку, достаточно близко, чтобы уловить тонкий аромат духов, по традиции наносящихся дамами за мочку ушка.
  — Какое совпадение, что сигнализация сработала именно в зале, где мы находимся, правда? Может быть, ошибка системы? – Хидэо перехватывает чужие маленькие ладони на лацканах своего пиджака, проводит по ним собственными искусственными пальцами, почти потерявшими чувствительность, словно скребёт наждачкой по натуральному шёлку, — не удивлюсь этому, ведь техника часто даёт сбои…
  Он не собирается бежать в другие залы и проверять всё сам, но лейтенант Такемура практически на сто процентов уверен: что-то пропало, оно подменено, украдено, вытащено под шумок — что-то очень дорогое или, наоборот, имеющее какую-то глубокую ценность лишь для одного человека в этом здании…
  — Мисс Ким! – мужчина в дорогом костюме спешит через зал наперерез, прямо к его спутнице, заставляя полицейского отступить на половину шага, — Мисс Ким, случилось непредвиденное, никто не думал, что…
  В это же мгновение Такемура получает отчёт о первом пропавшем экспонате, исчезновение обнаружили менее минуты назад.
  Владелицей стащенной из-под витринного стекла старинной заколки какого-то бородатого века числится мисс Ким.
  И почему даже не удивлён?
  Он догоняет сорвавшуюся с места Лису быстрым шагом в одном из соседних залов, где она с невероятно реалистичным возмущением отчитывает службу охраны, которой доверила свою собственность, и даже большая сумма страховки не покроет этот бесконечный моральный ущерб, нанесённый её семейному достоянию. Хидэо на секунду даже верит этому сам, вот только слова Лисы Ким принимать за чистую монету нельзя. Какое может быть семейное достояние у дочери известного вора? Краденное?
  На токен приходят автоматические оповещения о двух похищенных полотнах. Очень дорогих наследиях японской культуры. Вот ради чего весь этот фарс, чудесно.
  — Лиса-сан, не волнуйтесь, — Такемура говорит спокойно и вежливо, прекрасно зная, что она, скорее всего, и не думала серьёзно волноваться по данному поводу, — служба охраны проверит камеры видеонаблюдения в зале с пропажей и примыкающих к ним, наверняка заметит что-то подозрительное… похитители не могли далеко уйти, верно? Они, возможно, всё ещё в здании…
  Хидэо смотрит выразительно, но не произносит этого вслух, Лиса сама знает, к о г о  он имеет в виду.
  Он не может тащить её на допрос – это бессмысленно, нет абсолютно никаких оснований для этого. Он не будет участвовать в расследовании сейчас, потому что репликанты-секьюрити прекрасно натренированы на разрешение подобных проблем, и уже отсматривают записи, на которых либо не найдут ничего, либо увидят что-то, что должны были увидеть по чужому хитроумному плану, и будут искать не тех…
  Возможно, он – поросший паранойей старик, но та, что виновата во всём этом – перед ним.
  — Вы можете предположить, кому нужна заколка, принадлежащая вашей семье? – Такемура специально не упоминает пропажу других экспонатов, хотя очень скоро это станет достоянием общественности, пока что, временно это – тайна следствия, — странно, что похитили именно её, учитывая, что рядом в витрине лежали вещи явно дороже, например эти серьги с рубинами… у вора явно есть какие-то личные мотивы, Лиса-сан, возможно, связанные с Вашей семьёй…
  Хидэо вежливо кивает, снова перехватывает мисс Ким под руку.
  — Как Вам повезло, что я – полицейский, и смогу принять заявление о пропаже прямо на месте, не придётся даже заглядывать в участок. Давайте только найдём уголок потише, что скажете? Хотите воды? Может быть от стресса чего-то покрепче?
  По вежливой, но настойчивой просьбе полицейского, их провожают по длинной лестнице наверх, через несколько коридоров в кабинет для работников галереи, который сейчас, в силу времени суток, пуст. Маленькая уютная комнатка с голограммами наград на стенах, два больших стола с аккуратными стопками рабочих планшетов на них, даже чайничек в углу. Дверь за ними закрывается, отрезая собой шум толпы на званом вечере. Такемура садится за чужой стол.
  — Итак, давайте без формальностей, бланки я заполню позже... расскажите о заколке, Лиса-сан, может быть, кто-то интересовался ей сегодня подозрительно настойчиво? Как она вообще оказалась в вашей семье, у неё давняя история?
  Лиса Ким в этой ситуации – потерпевшая сторона, и она может какое-то время наслаждаться этим, промокать платочком глаза, рассказывать сказки о том, что эта заколка принадлежала бабушке, не уточняя конечно, чьей, потому что, зная репутацию её отца, всё наследие наверняка было украдено им у кого-то. Такемура не будет её перебивать, лишь вежливо выслушает, задаст наводящие вопросы, подождёт, не всплывут ли дополнительные пропажи в новостном канале.
  — Любая информация может быть полезна для следствия.
  Лиса Ким знает, что это не допрос, лишь приятная беседа.
     Пока что не допрос…

                 твои корни – будто нити кукловода
               твои жертвы пляшут в них, как куклы вуду
         паутиной оплетут, и быть в ловушке, каково там?
                   в себя тянет, как в болото

Лиса Ким – просто очаровательная собеседница. 
Ум, умело переплетающийся с такой необычной восточной красотой, всегда был её самым главным оружием, и лейтенант уверен, что она поразила коварными стрелами куда больше мужчин, чем он может даже предположить, уж очень просто попасть в эти сети. Любой шаг в её сторону – ловушка. Сеть, расставленная на добычу, захватывающая недальновидных толстосумов, привыкших, что модельные куколки умеют лишь хлопать пустыми глазками и украшать собой их дорогие апартаменты.
Случайно пойманные взгляды мужчин там, на выставке, провожающие их из зала в зал, не скрывали под собой зависти. Самая красивая спутница в идеальном платье рядом с потёртым стариком в не самом дорогом костюме – ситуация, со стороны вызывающая недоумение, не так ли? Ох, если бы они только знали об истинных мотивах их имитированного сотрудничества…
Лиса Ким состоит из вопросов и загадок, и каждое произнесённое ей слово нужно тщательно обдумать, когда как она не даёт тебе ни секунды на это, играючи рассыпая правду и ложь на одно поле. Такемура ловит себя на мысли, что роль дочери самого известного на трёх континентах преступника определённо должна накладывать на тебя отпечаток, точно не самый приятный. Жизнь в страхе. Жизнь во всеобщей ненависти, бесконечно попытках расквитаться с тобой за грехи твоего отца, неоправданных обвинениях. Ему даже жаль было бы эту девушку, если бы не главное «но»… и это – именно то самое «но», которое меняет всё.
Она сколько угодно может наивно хлопать глазами, но никогда не станет от этого той самой невинной овечкой, которой хочет показаться, и Хидэо цепляется за её слова в поисках вот этого самого прокола, что разорвёт паутинку лжи, вскрывая истинные намерения.
Лейтенант ждёт, словно охотящийся зверь, замирая перед прыжком в этом ожидании, когда же его противница сделает эту ошибку. Никакой план не может быть идеальным, а Лиса Ким слишком любит играть, чтобы не попытаться покрасоваться своим умом. Это её погубит.
— Я бы обыскал все три мегаполиса в поисках того, что мне НАСТОЛЬКО дорого, — обыденным тоном отвечает Такемура, чуть прищурившись, — но могу предложить Вам лишь законные методы поисков. Для этого мы сейчас с Вами и общаемся – чтобы выяснить все детали.
Может быть, заколка действительно не была украдена её отцом у какого-то зажиточного жителя Пхеньяна, а лишь передана семейной традицией от матери к дочери как самая ценная реликвия их рода – это не так важно в данный момент, ведь Лиса Ким вряд ли потеряла её навсегда, потому что украсть что-то у самого себя просто невозможно. Но актёрская игра слишком хороша, чтобы на пару минут не усомниться в её виновности. Такемура может себе позволить почувствовать себя на пару минут старомодным параноидальным стариком, который ни с того ни с сего прицепился к приличной модели, пытающейся начать новую жизнь подальше от репутации своего отца и ложных обвинений, руководствуясь принципом, что ребёнок не отвечает за грехи своих родителей.
Думать о её невиновности непривычно, но так приятно... правда обычная ни в чём не виноватая девушка бы сейчас тряслась в истерике из-за своей пропажи. Мисс Ким же себе себе никогда такого не позволила.
Длинный подол изумительно красивого платья еле касается пола, когда мисс Ким вдруг огибает стол, быстро приближается к мужчине, упираясь ладонями в столешницу так опасно близко, что шлейф её духов снова окутывает его, и Такемура скользит медленным уверенным взглядом снизу вверх по тонкой серебряной нити, обвивающей длинную шею девушки, по острой линии подбородка, ныряет в тёмные по-восточному раскосые глаза.
— К сожалению, у Вашего отца есть не только бывшие друзья и подельники… ох, если бы всё было так просто… есть люди, которых он лишил состояния, есть те, жизни которых он уничтожил своими преступлениями, продал их имущество и растворился в городе… и из этого вытекает бесчисленное множество подозреваемых... но, конечно же, мы изучим все доступные улики.
Лейтенант произносит это, глядя мисс Ким прямо в глаза. Обещая ей. Он и правда изучит всё, что удастся найти и выяснить, куда доскональнее и придирчивее местной охраны, буквально набранной по объявлениям, уж в этом его обещании она может даже не сомневаться. Вор будет найден и получит по заслугам.
Её поведение – всё ещё игра. Как изящно отодвинутый чуть назад стол, как идеально длинная нога, выскользнувшая из туфельки, опасно установленная на стул, как оголившееся в разрезе платья бедро, показывающее только то, что Такемура должен видеть по установленным ей самой правилам. Как её игривое прикосновение к его галстуку, обещающее наряду с мурлычущим тоном голоса что-то особенное. Что-то, проходящее по грани уже привычного для них флирта, чуть глубже коронной вражды.
Лейтенант прикасается пальцами к тонкой лодыжке, еле касаясь чужой кожи, проводит рукой вверх, к колену девушки, всё ещё глядя только ей в глаза, никуда больше, позволяя себе эту небольшую вольность.
Нельзя отрицать очевидное, Лиса Ким – прекрасна. Будь он сейчас юнцом из полицейской академии, он за одну её улыбку уничтожил бы все улики против неё, сжёг бы место их хранения, облив бензином только за одно её прикосновение, а за её поцелуй убил бы пару человек, в сторону которых мисс Ким ткнула бы пальчиком. О, когда-то он тоже был молод и горяч, давным-давно был влюблён так сильно, что готов тогда преступить закон ради этого. Когда-то она обманула бы его, просто взглянув в сторону тогда ещё сержанта наивно и нежно из-под длинных ресниц, попросив его помощи и защиты так, что Хидэо, воспитанный приличной матерью в честности и скромности, не смог бы отказать.
Но вот только Такемуре уже слишком давно не двадцать, а юношеская наивность осталась в учебных корпусах на теоретических занятиях, затем остатки были выбиты во время вооружённых стычек с преступниками, с врагами клана господина Маэда, с теми, кто перешёл им дорогу, выдавлена руками, залитыми кровью.
Он аккуратно поднимается, придерживая чужую ногу за колено, подступая ближе, отпускает девушку, только чтобы тут же положить протезированную ладонь на столешницу, приближаясь лицом к её лицу, не сдерживая лёгкой улыбки, почти касаясь её лица своим носом.
— Я слишком редко кричу на женщин, скорее предпочитаю, чтобы громкой была моя спутница… Лиса-сан, — тихо проговаривает он, и его свободная ладонь снова оказывается на её бархатной коже колена, призывно выскользнувшего из разреза платья. О, будь он чуть более молодым и чуть менее опытным, она соблазнила бы его прямо здесь и сейчас, сыграв на струнах мужского эго своей красотой, своей на пару мгновений дрогнувшей недоступностью. И, молодой и наивный, он бы уже позволил себе притянуть её к себе чуть настойчивее, скользнув рукой в вырез выше, пристроив это самое колено на своём поясе, чтобы было удобнее обвить его торс длинными ногами. Она и сейчас в его руках, и её нежная кожа на шее, бьющейся тонкой венкой, словно ожидает прикосновения его губ.
Лиса Ким возбуждающе прекрасна даже в одежде, и он уверен, что раздеть её – это сорвать чеку с гранаты…
Но не это заставляет его улыбаться. Ошибка уже сделана, и Лиса Ким, считающая, что контролирует ситуацию, немного забылась, всего на мгновение.  Она ещё не понимает этого, но он знает… и, зная это, чуть меняет правила, позволяя заиграться, не остановившись, как обычно, в тот момент, когда всё переходит в нечто большее.
Хидэо прикасается губами к оголённому плечу с тонкой линией лямочки платья, оставляя на белом фарфоре кожи едва уловимый поцелуй, разрешая себе чуть поиграть по чужим правилам, проводит ладонью вверх, задевая разрез ткани на бедре, прикрывая глаза в чувстве приятного предвкушения, а затем легко, но вдруг довольно настойчиво перехватывая чужую талию, качает головой, оставляя шёпотом у нежной девичьей мочки уха старую пословицу:
— 上手の手からも水がこぼれる — разборчиво произносит он на чистом японском, предполагая, что мисс Ким, учитывая её эрудированность, должен быть известен перевод крылатой фразы, и его голос после этого становится деловито-спокойным, Такемура буквально упивается собственной маленькой победой, — я не говорил о нескольких полотнах, Лиса-сан, только об одном… в вашем присутствии лишь об одном, остальная информация поступила мне чуть позже, и я скрыл её… тайна следствия... так откуда взялось множественное число, если Вы к этому не причастны?
Он наиграно удивлённо приподнимает брови, заглядывая в чужие глаза, ища в них что-то похожее на панику или попытку быстро прийти к решению. Поиск ответа, который, возможно, вытащит её из всех обвинений… Такемура послушал бы эти оправдания, ему более чем интересно. Лиса Ким действительно врала так хорошо, что он почти поверил во все её слова. О, она так изящна и идеальна, что он соблазнился бы её лёгкими прикосновениями, это было бы так горячо и сладко, и им никто не посмел бы помешать… он почти пожалел о том, что не позволил себе чего-то большего...
Но всё же как приятно захлопывать эту мышеловку рядом с её шеей, как хотелось бы посмотреть на её метания.
— Никакого доступа к результатам расследования у Вас нет, как Вы узнали про «пропавшие полотна»? – чуть саркастично вздыхает лейтенант, отступая от стола, поправляя свой почти развязанный галстук, - я даю Вам две минуты на объяснение, и, если оно меня не устроит, то Коннор сегодня действительно дежурит… но в допросной комнате придётся общаться более официально, таковы правила, мисс Ким.
Она знает это  точно не хуже, чем он.

______________________________________________________________________________________
*досл. «И из ловких рук вода проливается.» — аналог «И на старуху бывает проруха»

Складное объяснение нежным девичьим голосом звучит для полицейского как очередная ложь с долей пренебрежительного нахальства в тоне, раздаётся в тишине этой каморки смехом, призванным вызвать ощущение его досады. Несколько секунд эйфории от того, что Такемура почти застегнул наручники на тонких запястьях, сменяются лёгким разочарованием, хотя другого ответа он даже не ожидал… Мисс Ким готова держать лицо в любой ситуации, и её план сработал бы капканом, если бы мужчина, сидящий напротив, говорил всю правду…

Но она всегда знала, с кем ввязывалась в эту игру. Она знает его лучше, чем кто бы то ни было, несмотря на то, что они – враги здесь и сейчас.

Нужно ли говорить, что старого копа, ощущающего подвох кожей, это оправдание не устраивает, и он, сам того не желая, создал ей алиби, когда сопровождал её лично и удостоверился, что модель ничего не крала, ни секунды не находилась рядом с похищенными экспонатами и даже не касалась витрин…

В этом и был план: находиться настолько близко, чтобы Хидэо, чуть ли не единственный полицейский в этом городе, подозревающий Лису Ким, лично мог подтвердить её невиновность. И ей наверняка кажется это невероятно забавным, вот только работу с подельниками ещё никто не списывал со счетов, и преступление, сделанное чужими руками, не снимает никакой ответственности с заказчика... наверняка людей, проворачивающих это по её задумке, было несколько, но для обвинения хватило бы и поимки одного, что даст показания, чтобы уменьшить свой собственный срок, всего лишь одного…

Такемура лучше этой девушки знает, что его подозрений и мимолётной оговорки иностранки в окончании слова не хватит, чтобы обвинить Лису Ким в чём-то серьёзном, если они не поймают тех, с кем она работает, и все её оправдания, хоть и будут официально занесены в протокол, формально уже выторговали ей свободу. Любой адвокат разнесёт это лингвистическое доказательство в пух и прах, давя на то, что это не родной для мисс Ким язык, а потом потребует у Хидэо моральную компенсацию в несколько сотен тысяч.

Но Такемура знает Лису, как ему кажется, достаточно долго, чтобы понимать, что дело не в её умении общаться по-английски. Она изучала этот язык в совершенстве и общается на нём куда лучше, чем некоторые, всю жизнь прожившие в этом городе, и достаточно глупая для великолепного плана оговорка просто недопустима в её случае… все могут считать Хидэо чокнутым стариком, помешавшимся на молоденькой модели, но Такемура точно уверен в том, кто в этом всём замешан. В этой краже и серии других, начавшихся, как ни странно, как только мисс Ким оказалась в городе, и каждый раз она оказывается где-то неподалёку – таких совпадений не бывает, он слишком стар, чтобы верить в подобную чушь и взмахи длинными ресницами.

Хидэо может выглядеть побеждённым в этой битве, но его война не проиграна. Разве можно было подумать, что он сдастся так легко?
— Вы можете объяснять что угодно, Лиса-сан, но я знаю, что вы разговариваете на английском иногда даже лучше меня, - мужчина медленно качает головой, перечёркивая её версию: такую замечательную, но для него очевидно лживую. Такемура может быть старым, но не глупым точно, и у него всегда есть козыри в рукаве. Лиса Ким считает его всего лишь копом, не зная всей истории, но работа в полицейском управлении третьего дистрикта не всегда была основной его деятельностью, и скрытая связь с криминалом делает их обоих даже слишком одинаковыми, — браво, ваше объяснение просто прекрасно, но Вы же не надеялись, что я оставлю Вас без десерта, правда же?

Иногда стоит немного выждать, а не бросаться в бой в секунду нападения. Старые книги о боевых искусствах учат терпению, выжиданию нужного для удара момента. Мисс Ким продумывает свои действия в этой партии наперёд, но ей слишком нравится данная игра, она наслаждается ей так сильно, что может заиграться. Ему стоило лишь вбросить в разговор пару слов и подождать, пока она сама себя выдаст.

— Я немного соврал Вам, простите… на самом деле, я ни разу не упомянул в разговоре с Вами пропавшие полотна, но мне нужно было доказательство, что Вы о них знаете, и Вы не могли об этом услышать от секьюрити, ведь я всегда был рядом, - мужчина вежливо улыбается, подносит палец к своему виску, указывая на вживлённый в сетчатку глаза имплант для видеозаписи, — можете лишить меня глазного яблока, но копия нашего разговора уже в облачном хранилище.

Это заявление могло бы звучать даже опасно в данное мгновение, если бы Такемура не знал, что оружие ей прятать негде, ведь его ладони за несколько минут до этого уже изучили её бёдра, её талию и узкие лодыжки — даже самый тонкий скрытый клинок ей под такой тонкой тканью пронести бы не удалось. Если же нож прячется в высоком каблуке – ей не хватит времени дотянуться, полицейский схватит её до того, как она попытается что-то сделать.

— Их украли оба, Лиса-сан, — подтверждает Хидэо чужие слова, кивая чуть устало, потирает свой правый висок круговыми движениями указательного пальца, — но Вы об этом знать не можете, и теперь я более чем уверен, что это сделали Вы или кто-то, кому Вы помогаете.

Он разворачивает голограмму токена, парой быстрых движений делая запрос в полицейское управление и охране местного комплекса для контроля, провожая мисс Ким взглядом до двери.

— Допросная комната – прекрасное место для встречи. Я не буду надевать на Вас наручники здесь, чтобы не портить имидж дорогостоящей модели… Выходите из здания сами – машина уже ждёт у главного входа.

И это будет не такси высшего класса, а служебный автомобиль, который отвезёт мисс Ким прямо в участок, чтобы по пути не случилось никаких эксцессов. Бежать отсюда некуда — охрана предупреждена и проследит за очаровательной гостьей на всём её пути от коридора у этой двери до выхода из здания.

— Надеюсь, Коннор Вас сегодня не разочарует, — губы Такемуры трогает улыбка с нотой усталости, засевшей в уголках, пока мисс Ким выскальзывает за дверь, оставляя его в нескольких минутах спокойствия.

Сегодняшний день слишком долгий – Хидэо хотелось бы уже его закончить, но он сам ввязался в это.

---

— Зачем ты её сюда привёз? – Гибсон пересекается с Такемурой в коридорах рядом с допросными комнатами, и уже по строго сведённым бровям можно догадаться, что информация о задержании известной модели ему не слишком нравится. Хидэо надеялся, что шефа уже не будет в участке до утра, но шеф полиции на страже в любое время дня и суток, — понимаешь же, что это тебе не Дэнни Пинк, которого можно с улицы хоть каждый день таскать и в гости наведываться без ордера? С нас, если шумиха вокруг поднимется, не слезут… трахать будут во все дыры, Дэо, а я не очень готов решать ещё и эти вопросы, у меня квартальный отчёт по раскрываемости на носу…

— У меня есть её вербальное подтверждение того, что она знает об этом ограблении больше, чем другие посетители… сделанное под запись, — Такемура знает, что это звучит довольно зыбко, но всё же лучше, чем если бы они не имели на руках вообще ни одного козыря.

— Ну ты знаешь, да, куда попросит засунуть тебя эту запись её адвокат? – Гибсон качает головой, раздражённо взмахивает рукой, — у тебя есть часов шесть на её допрос, пока утренние журналисты не спохватятся и не столпятся у дверей, — выдержав выразительную паузу, добавляет тихо, — Хидэо, скажи честно, как мужик мужику, мы же в учебке вместе ползали… это что-то личное?

Такемуре сам факт того, что он может использовать своё служебное положение, чтобы как-то надавить на женщину, уже кажется оскорбительным.
— Это моё чутьё, просто поверь, оно не подводит, - Хидэо всё-таки в первую очередь коп, причём с хорошим послужным списком и высоким званием, и Гибсон всегда может положиться на его опыт, — эта женщина знает обо всём этом куда больше, чем говорит.

— Надеюсь ты прав, иначе завтра нас сожрут с потрохами…
— Тебе за это дело ещё и премию выпишут, — Такемура отхлёбывает горчащий растворимый кофе из своего стаканчика, чуть морщится от мерзости намешанного автоматом напитка, открывает дверь в допросную комнату, из которой пару минут назад юрко выкатился Коннор.

Мисс Ким на фоне этих серых стен в своём красивом платье выглядит как алмаз, случайно очутившийся на помойке, и общая серость и полутёмный тон помещения словно специально контрастом подчёркивают её изысканность, никак не вяжущуюся с ситуацией.
Впрочем, её не испортила бы даже тюремная роба, которую выдают всем заключённым, которые здесь задерживаются, Хидэо уверен, что даже в простой одежде она бы нашла способ сиять ярче остальных, потому что даже пытаться сравнивать её с другими – это почти оскорбление.

Такемура небрежно бросает пиджак на спинку своего стула, ставит недопитый кофе на столешницу рядом с собой, отмечая, что Коннор, кажется, всё-таки принёс мисс Ким её латте со льдом, потому что не может отказать постоянным клиентам их заведения в маленьких шалостях – сервис от Бэйли всегда на пять звёзд.

— Пообщаемся обо всё понемногу, надеюсь, Вы никуда сегодня не торопитесь, - обещающе тянет Хидэо, чуть опирается руками о столешницу, отстёгивает чужой токен со своего запястья протягивая его обратно владелице. Стандартная процедура при задержании – ничего необычного они в нём не нашли, да и вряд ли бы даже при полном взломе отковыряли что-то интересное – нужно быть очень глупым, чтобы пользоваться своим действующим токеном, если проворачиваешь дела такого уровня.

Но до того, как мисс Ким успевает коснуться своего браслета, Хидэо замечает на нём входящее сообщение. Совсем краем глаза, когда на превью всплывает текст, но интереснее не он, а реакция сидящей напротив девушки, которую коп улавливает сходу профессиональным взглядом. Такемуре показалось, или в глубине раскосых глаз мелькает вдруг глубокая, не поддавшаяся контролю в секунду паника? Всего на пару мгновений до того, как она берёт себя в руки, возвращаясь в эту игру – ему хватит и этого краткого замешательства. Даже имени человека в контактах, приславшего сообщение, достаточно, чтобы узнать потом, кто он такой (сообщник? друг? очередная жертва её отца?), отталкиваясь в своём расследовании от этого тоже, тем более, сообщение словно провоцирует, и Такемуре вдруг кажется, что это всё подстроено – уж очень удачно сложилось.

— О, Ваши любимые родственники решили посетить Детройт? В первый раз в городе? Обязательно покажите им все достопримечательности второго дистрикта, - Такемура не убирает ладони с чужого токена, теперь крепко прижимая его к столу, запомнив имя – Ким ДжинСу. Приезжих с фамилией Ким всегда так много в Детройте, что можно запутаться…

Заявление, что она может сейчас согласиться на какие угодно обвинения, чтобы не видеть этого человека, Хидэо непомерно удивляют.
— А в чём Вы можете мне признаться, Лиса-сан? Может быть, повесим на Вас парочку нераскрытых убийств в третьем дистрикте? Или что Вам больше нравится: оружие? наркотики? Какая статья подойдёт Вашему изысканному вкусу? – коп всё ещё нависает над столешницей, опираясь на руки, разглядывая чужие играючи сложенные вместе запястья серьёзным взглядом сверху вниз, — не забывайте, что здесь ведётся запись для протокола, так что без адвоката Вам стоит тщательно выбирать слова, — советует он беззлобно, словно старому другу, — обвинение в похищении полотен – это не шутка и даже не повод переждать семейную драму в следственном изоляторе. Вряд ли Вы хотите оказаться в виртуальной тюрьме даже на пару часов – это мало похоже на курорт.

Безвкусная еда и не самый приятный контингент соседей по несчастью, попавших в цепкие лапы правосудия – ужасная компания для длительного отдыха.

Такемура залпом допивает свой успевший остыть кофе.
— Итак, давайте вернёмся к нашему разговору на выставке — у меня всё больше вопросов. Заколка, принадлежащая Вашей семье, пропала несколько часов назад, и мужчина в Вашей переписке указывает, что нашёл её – это ли не счастливейшая случайность?
Конечно же это не могло быть случайностью – они это прекрасно знают. Оба. Токен под его ладонью, прикрывающей это сообщение – первый билет Лисы Ким как соучастницы преступления, горящее приглашение отправиться прямо в суд. Такемуре очень интересно, как мисс Ким объяснится.

— Это Ваш брат? Друг? Коллега? Какими связями обладает этот человек, чтобы вот так вот сходу отыскать то, что полиция только начала расследовать – надеюсь, Вы мне это расскажете? Потому что мы оба понимаем: люди, укравшие заколку, похитили и остальные выставочные экземпляры – вряд ли у нас было два искусных вора на этом празднике… Ваш родственник может нам как-то с этим помочь?

Они уже знают, где его искать – адрес гостиницы светится в сообщении выше. Хидэо стоит только дать отмашку, и туда отправится отряд, чтобы провести допрос с пристрастием.
Лисе Ким же нужно извернуться так, чтобы её не задело волной, что разнесётся вместе с этим.