Отпечаток влажной от волнения ладони не считывается панелью, и Молли дрожащими пальцами пытается набрать код, то и дело промахиваясь мимо горящих белым светом цифр на темном стекле.

  Подумать только, она попыталась поцеловать мистера Ривза! МИСТЕРА РИВЗА!!!

  От одной только этой мысли Молли жалобно скулит под ограничивающий сигнал звонка, отрицающий введеный код. Снова промахнулась этой дурацкой четверкой.

  С другой стороны, он, конечно, был максимально тактичен. Говорил что-то о том, что они забудут об этом, что в понедельник она может даже опоздать (как будто она себе это позволит!), что это вовсе не повлияет на её рабочую характеристику (он же говорил это, да?), — и это все должно как-то успокаивать, но вместо этого Молли от волнения в очередной раз неправильно ввод этот чертов код.

  Из головы все еще не выходит этот строгий профиль, такой загадочный и притягательный в тусклом освещении Теслы. Его рубашка и натянутая в напряжении ткань рукавов. Этот мускатный аромат с нотками чего-то древесного, название которого Молли все никак не может вычислить, потому что от мистера Ривза он исходит какой-то совершенно особенный.
  Хотела ли Блум поцеловать своего босса? О, еще как. Она даже пыталась представить это в своей голове пару раз в лучших традициях низкосортных романов для одиноких женщин. И, увы, это всегда вело к провалу. Мистер Ривз совсем не был похож на того, кто согласится на подобную авантюру, да еще с секретаршей!
  И о чем Молли только думала? Мистер Ривз её босс!

  О том, что все еще не против его поцеловать.

  — Да ну ладно, — стонет Молли от досады, когда панель говорит, что осталась последняя попытка до вызова полиции. Такого продолжения она точно не перенесет.
  — Мисс Блум, назовите код, — уверенный бархатный голос раздается прямо над ухом. Молли вздрагивает, а сердце, узнавшее говорившего, бьется уже где-то в области горла.
  — Три, пять, ноль, пять… один, четыре… семь… — тихонько произносит Мо, украдкой бросая взгляд на уверенного и как будто бы излучающего силу мистер Ривза.
  Он легко вводит код, и дверь с приветствующим писком отъезжает вправо, открывая вид на чистую (почти без хаоса!), но наполненную разными безделушками квартиру Молли. Коты-репликанты поднимают свои головы и издают недоуменное мяуканье в сторону мужчины, которого видят впервые.
  — Пригласите? — спрашивает мистер Ривз.
  — Д-да, конечно! — Молли указывает рукой на то, что мистер Ривз естественно может спокойно пройти внутрь и, в принципе, остаться тут навсегда. Блум совершенно не будет против.
  Пока мистер Ривз осматривал то, до чего дотягивался его взгляд и особенным усилием воли сдерживал имеющиеся замечания, Молли куда-то бросила сумку и уже готовилась заваривать чай, кофе или что он там попросит, когда все тот же бархатный голос её остановил:
  — Молли, перестаньте. Вы не на работе, и у вас и без того был тяжелый день.
  — Но, но… вы же в гостях!
Вместо ответа мистер Ривз подошел к Молли почти вплотную, заставив её задрать голову (все-таки какой он высокий!). Аккуратно он отвел руку Молли от графина с водой, которую она планировала нагревать. Медленно, завораживающе, так, что мисс Блум даже затаила дыхание, боясь даже предположить, зачем же мистер Ривз действительно поднялся к ней на этаж.
  — Мисс Блум… Молли, — мистер Ривз наклонился довольно быстро, словно боясь, что решительность покинет его, и нежно прикоснулся своими губами к губам Молли.
  Он поцеловал её осторожно, нежно, будто какое-то хрупкое существо, будто ожидал сопротивления. Но Молли, шок которой за секунду перекрыло волнение, уже закрыла глаза и потянулась в ответном поцелуе, также осторожно запуская пальцы в густые волосы мистера Ривза.
  Этого простого действия оказалось достаточно, чтобы сорвать никому не нужные замки с общего желания.
  Аллан шумно вдохнул воздух, чтобы усилить поцелуй, и буквально вдавить свою секретаршу в дверцу холодильного шкафа, который у Молли по старинке занимал довольно много места. Жадно отдавая поцелуи в ответ, Молли путала в длинных рукавах чужого пиджака, но не позволяла себе даже на секунду остановиться, словно как только это произойдет — все исчезнет.
  — Молли, — выдыхает мистер Ривз, прервавшись в тон словно подслушанным мыслям своей секретарши. Та в ответ едва сдержала разочарованный стон. — Мне кажется, вам великоват этот пиджак.
  И каким-то буквально магическим движением он снимает его, отбрасывая в сторону.
  — О, как неприятно, — Аллан смотрит на собственную рубашку, где уже подсохло пятно какого-то соуса. — Где у вас спальня?
  Вместо ответа Молли, все еще держа собственное дыхание, указывает в сторону комнаты, не совсем понимая, причем тут спальня. Но спорить с боссом она бы сейчас хотела меньше всего.
  “О пресвятой Лазарь!!!!”, — мысленно кричит Молли, чувствуя, как горят её губы, пока глаза пристально следят за спиной мистера Ривза, удаляющегося в сторону её спальни. Могла ли она что-то подобное представить? Вряд ли. Даже в её фанфике суровый босс ни разу не еще не заходил в дом к своей секретарше Петси.
  — Погодите… — Молли понимает, что у нее в спальне совершенно точно нет мужских вещей. Что там понадобилось мистеру Ривзу?
  Она аккуратно подходит к двери, зачем-то стучит и тут же открывает её, едва сдержав возглас восхищения.
  Аллан немного обескураженно стоял посреди спальни без рубашки. Заметив Молли, они лишь слегка улыбнулся краешком губ.
  — Слышал, что в старых домах ванная находится в спальне, но не нашел здесь ничего подобного. Хотя полог очень милый.
  Молли покраснела.
  — Да, но в этом доме ванная уже отдельно, — словно оправдываясь, отвечает она. — Полог? Да, милый.
  В спальне Молли порядка чуть меньше.В её шкафах нет какой-то сортировки, кроме всего лишь одного ящика, оказавшегося как раз открытым — с сексуальным бельем. Она покупает его, потому что оно красивое, дерзкое и манящее, но надевает совершенно обычное, потому что не было еще случая, когда она действительно хотела бы быть обольстительной.
  — На вас один из этих комплектов? — заметив взгляд Блум, спрашивает мистер Ривз, опять каким-то волшебным образом оказавшись рядом.
  — Ну… — признаваться в том, что нет, не хочется.
  Но и не приходится, потому что мистер Ривз снова целует Молли, заставляя забыть обо всем. Пока она немного робко кладет руки на его грудь, ощущая не только бьющееся сердце, но и сталь мышц, он ловко расстегивает молнию на платье, спуская его вниз, на пол.
  Молли уже не хватает дыхания, не хватает мыслей, чтобы думать о том, что скажет мистер Ривз на её самое обычное белье, совершенно точно не из того ящика, да и зачем? Поддавшись мягким, но настойчивым движениям мистера Ривза, Молли позволяет себе опустить руки ниже и так же ловко разделаться с застежкой брюк.
  Сказать, что Молли никогда не пыталась представить, как же целуется мистер Ривз, значит сразу же попасть в ад за невероятную ложь, существуй он на самом деле. Ей всегда казалось, что за абсолютно аскетичным образом жизни, за скудными эмоциями и любовью к порядку скрывается настоящая страсть, буря желаний и чувств, которая сведет с ума любую. И Молли невероятно рада, что её фантазии оказались правдой.
  Она даже не заметила, как оказалась прижатой к кровати с нависающим над ней мистером Ривзом. Его брюки словно испарились, потому что Молли не помнила ни как она их снимала с него, ни как он делал это сам, но разве это важно, когда его поцелуи спускающиеся от мочки уха к ключице сводят с ума? 
  Аллан останавливается лишь на мгновение, срывая с губ Молли вздох разочарования. Он проводит пальцами по краю совершенно обычного бюстра “без претензий”, ведет свою руку за спину Молли, заставляя ту выгнуться в ожидании, и низким голосом произносит:
  — Если это не те комплекты, то это явно лишнее.
  Неслышный, но ощутимых щелчок застежки, и белье Молли оказывается где-то на полу её спальни. Впрочем самой Блум все равно, ведь она уже утонула в этих глазах. Снова. Забыла счет времени и существует ли оно вообще, когда его горячие губы коснулись её чувствительных сосков, когда её ноготочки совсем слегка впились в кожу спины Аллана. Каждое его прикосновение отдавалось слабым электрическим разрядом, заставляло тянуться к нему, искать его губы своими, зарываться пальцами в непослушных локонах.
  Терпения в хрупкой секретарше было слишком мало для такой ночи. Даже простой поцелуй она могла представить себе лишь в собственных мечтах, а уж что будет обвивать ногами бедра мистер Ривза, чувствуя в полной мере его желание, — это что-то за гранью возможного.
  Горячее дыхание, щекочущее кожу, попытки Молли быть еще ближе, максимально близко, сорвать стон с четко очерченных губ Аллана — её попытки приблизиться напоминали игру в кошки-мышки, где её, глупую, изнывающую, держали на издевательски небольшом расстоянии, распаляли прикосновениями, идущими от бедер вниз по спирали, с упоением слышали как прерывается дыханием очередным стоном, но не позволяли главного.
  — Мистер Ривз… — взмолилась Молли.
  — Аллан, — тут же поправили её.
  На его губах играла улыбка, описание которой Молли никогда дать не сможет. Было в ней что-то от довольства, что-то от собственного нетерпения, что-то властное и темное. Она заводила еще сильнее, она обещала  и предвкушала.
  ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ!!!!

  Что?

  ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ-ДЗЫНЬ!!!!

  Неприятная трель раздалась на всю квартиру. Молли резко открывает глаза, и её голову буквально разрывает на части от боли. С каким-то животным воем Блум опускается обратно на подушку, вслепую пытаясь нашарить рукой токен и выключить эту адскую машину.
  Зачем она ставила будильник в свой выходной? Ах, точно, она собиралась начать новую жизнь без кексиков, но с утренним спортом. Черт бы побрал этот здоровый образ жизни, который лишил её такой ночи с мистером Ривзом.

  Мистер Ривз!!!

  Молли на ощупь пытается понять, спит ли кто-то рядом, но справа от нее кровать предательски пуста. Зная расписание мистера Ривза, можно подумать, что он уж в ванной, но в установившейся тишине квартиры нет ни единого звука включенной где-то воды.
  — Погодите… О боже, — Молли с усилием сжимает глаза, чтобы, с одной стороны, прогнать видение горячих прикосновений её босса, а с другой, все-таки вернуться в тот сон обратно.
  Сомнений в том, что это всего лишь сон, нет. Во-первых, пиджак лежит не в гостинной, где был якобы сброшен с её плеч, а вот тут, на прикроватном столике. Под ним в беспорядке опрокинутые баночки кремов и )зачем-то) помад. Во-вторых, у Молли в жизни никогда не было полога у кровати. И сейчас его тоже нет, а во сне он точно был, как в классических любовных романах, которые, сброшенные пиджаком со стола, лежат на полу. Может оно и к лучшему, что мистера Ривза тут не было? Не видел, что после особенно тяжелых свиданий читает Молли.
  Но сон был таким ярким, таким волнующим, кажется, что при одной только мысли Блум снова сгорает. И, конечно, у нее совершенно нет шансов забыть его. Кажется, вот она сейчас закроет глаза и снова почувствует под пальцами сталь его мышц.
  — Да что со мной не так, — хнычет Молли.
  Её токен звенит пришедшим сообщением. Дрожащими руками Блум берет гаджет в руки. Она почему-то надеялась и боялась увидеть там сообщение от все обдумавшего мистера Ривза. Уволит? Попросит встречи? Что вообще её ждет? Таких ситуаций у Молли еще не было!

  как там твой ледяной начальник? ты вчера пыталась до меня дозвониться в половину второго ночи (я спала), а твоё голосовое было совершенно невнятным, что-то случилось? у вас было свидание?  вы ели сэндвичи? я ждууу подробностей! ну ты понимаешь, п о д р о б н о с т е й 

  Сообщение от Элси вводит Молли в ступор. Она звонила ей вчера ночью? Что?
  Быстрая проверка исходящих показывает, что да, действительно звонила, но Мо этого совершенно не помнит.
  С другой стороны, чего бы ей помнить. На полу, недалеко от кровати, лежит пустая бутылка какого-то дешевого синтетического вина, которое она купила на очередном из свиданий по рекомендации тогдашнего парня. Он с таким уверенным видом уверял, что это дрянь буквально божественный напиток, что Молли купила его просто из жалости, хотя знала, что из сомнительных удовольствий от этой марки можно получить только головную боль. Вот она, кстати, нехило сейчас раскалывала голову.
  Оставив Элси еще одно невнятное сообщение, Блум тащит себя в душ. Прохладные струи воды ей и не после такого помогали.
  В голове все еще стыд от несостоявшегося поцелуя перемешивается со смущением от воображаемой ночи. И все-таки внутри обида на то, что это всего лишь сон, куда сильнее, чем предостережения о запретной связи с начальником.
  Пока голову постепенно оставляет боль, а на панели в ванной (да! не грех смотреть концерты Барбары Айдол даже в ванной!) выводится сообщение о том, что Элси готова приехать с бутылкой игристого (хорошего игристого, надо сказать, уж Элс в этом разбирается). Молли улыбается. Элси из тех, кто будучи сама в умиральной яме, непременно вытащит другого. Мо пытается отдавать больше, чем сама получает, но практически всегда обнаруживает себя той, кто плачет в жилетку и жалуется, что очередному парню из приложения для знакомств нужно что угодно, только не душа Молли.
  Мистер Ривз ведь не такой? В это верится легко, ведь он не стал пользоваться уязвимостью своей секретарши, не затащил её на заднее сидение своей шикарной Теслы, не использовал потом эту ночь против нее. Мистер Ривз совсем не такой, Мо в этом уверена. Ни в одной из своих фантазий она не видит, чтобы он позволил себе воспользоваться слабостью своей подчиненной. Он может быть сколько угодно ледяным, отвратительным и помешанным на правилах в глазах других, но в видении Молли он достоин любви не меньше, а даже больше, чем другие.

  Придется признать. Мистер Ривз Молли нравится больше, чем хороший работодатель.

  И она будет писать его имя в задумчивости и обводить голографическими сердечками.

  И что теперь с этим делать? Нет ведь другого варианта, кроме как оставить все, как есть, и не переступать черту.

***

  Молли надевает, как обещала в собственных мыслях, черно-белое платье, по подолу которого вышиты разноцветные единороги. Иногда ей кажется, что никто, кроме нее в целом Детройте не носит ничего подобного, но не может же магазин со столь прекрасной одеждой держаться только на ней? Нет, конечно, зарплата секретарши не позволит ей содержать целый магазин на плаву.
  Это успокаивает. Как и то, что формально платье подходит под все требования мистера Ривза и не теряет в индивидуальности для Молли.
  Офис живет в понедельник как обычно. Разве что Молли замечате каждого и улыбается Саманте чуть более нервно, чем обычно. Та даже интересуется, не сказал ли чего обидного этот “напыщенный айсберг”, но Молли отнекивается.
  Вместо ледышки она видит, как одежда привлекательно обтягивает мистера Ривза в нужных местах, когда он заходит в офис, как почему-то не до конца застегнутая рубашка (или это опять фантазии?) открывает соблазнительные ключицы, на которых хочется оставлять влажные дорожки поцелуев, как он чуть закатывает рукава, чтобы те не касались столешницы, пока он работает.
  Его кабинет с прозрачными стенами — практически аквариум — прекрасен не только тем, что он может наблюдать за своими подчиненными, но и тем, что Молли может наблюдать за совершенством в ответ.
  Собрав всю волю в кулак, Мо берет в руки планшет с отчетом, который уже продублировала по почте, но отдел потребовал мнения мистер Ривза немедленно (ну как потребовал, очень сильно просил Молли посодействовать), и идет прямо навстречу своей ночной фантазии.
  — Мистер Ривз? — аккуратно заглядывает она в кабинет. — Тут отдел девиации попросил ваше мнение как можно скорее, — неловко улыбается, — отчет готов. Я продублировала его на почту.
  Он просто поднимает на нее свой взгляд, и Молли тут же бросает в жар. Она готова поспорить, что от того, чтобы начать раздеваться прямо в кабинете её останавливают особенно сильные зачатки разума, коих с каждым движением мистера Ривза все меньше.
  Звук его бархатного голоса, едва уловимый аромат мускуса, древесины и дождя и Молли ставит руку на стол, чтобы не упасть. Взгляд с большим упорством пытается избежать самого мистера Ривза, но в голове все еще звучит  —  “на вас один из этих комплектов?”
  Да, черт побери, да!
  Теперь иначе никак.
  — Что? — переспрашивает Молли, не уловившая за своей фантазией напоминание о каком-то событии. — Вечер?
  Мистер Ривз смотрит внимательно, но говорит еще раз о вечере, на котором нужно быть и Молли в том числе. В вечернем платье. Без единорогов. И без канареек. Пожалуйста, мисс Блум.
  Мо резко отворачивается и обещает мистеру Ривзу самое строгое и вечернее платье из возможных, лишь бы он так больше не понижал голос, лишь бы не обнажал ключицы, лишь бы не приходит в её сны.
  — Черное платье? — исключительно из любопытства интересуется Молли. Её начальнику стоит быть уверенным, что ей не составит труда прийти в ярко-желтом или неоново-красном. Но мистер Ривз просит о классике. Это очень важный вечер и для него в том числе, а Молли никогда не позволит себе подвести мистера Ривза.
  Он говорит что-то, что отдает фразами из её сна, и Молли широко натягивает улыбку, пока её лицо покрывается пятнами смущения.
  Впрочем, стол ничем не хуже кровати, если основа ночи — общая страсть.
  Или дня.

  Святой Лазарь, Молли перестань!

“Альсина, бросай своих студентов в тест, где все правильные ответы на одну букву, и помоги мне!” — Молли отправляет сообщение подруге, когда понимает, что в прошлый четверг она, конечно, переслала сообщение о благотворительном вечере массовой рассылкой, не забыв исключить из неё мистера Ривза (ему ни к чему лишние сообщения), но вот в собственной голове этот факт задержать как-то не сумела.
  У нее ведь нет платья, которое соответствует требованиям мероприятия и мистера Ривза, нет времени на салон и на поиски. За всеми этими фантазиями, она слегка сдвигала работу как могла, и сейчас без крестной феи ей не за что не попасть на бал. Причем это не тот случай, когда принц просто выберет себе другую принцессу и словит амнезию, чтобы искать её по обуви. Этот случай из тех, когда принц найдет тебя с легкостью, отчитает и еще, не дай Лазарь, уволит.
  “Спасай!” — нагнетает ситуацию Молли, скидывая Элси не самые прихотливые требования к наряду, имеющуюся на это дело еще с четверга сумму и красноречивое стенание на тему того, что в салон она точно не успеет, а Элси — ну как удачно! — работает в первом и пары закончит как раз до вечеринки. Свою бессовестность Молли обещает загладить в тройном размере, честно.
  Молли Блум очень хороший секретарь. За то время, что она работает с мистером Ривзом, она не только стала на миллион пунктов ответственнее и собраннее, но и научилась делать несколько дел одновременно. Например, доделывать работу и сбрасывать Элси варианты вечернего наряда.
  Может вот это черное с какими-то странными пайетками? Или вот это, смотри какая брошь из перьев! Ну хотя бы узор по подолу! Но у Альсины богатый опыт работы со студентами, чтобы не вестись на жалостливый голосок в токене и сообщения с милыми стикерами. Молли и сама понимает, что она, конечно, и на важную конференцию пришла в яркой юбке с плакатами и никто из местных бюрократов не умер, но в этот раз всё же придётся соблюсти дресс-код.
Итоговое платье очень красивое: темно-синее, идеально сидящее по фигуре, слегка поблескивающее в переливах освещения. Молли поначалу удивило, что на нем нет не просто сумасшедших узоров, а вообще никаких, но позже, стоя у зеркала в комнате отдыха для персонала Новы, Блум по достоинству оценила выбор Альсины.
  “Главное украшение — это ты!” — уверенно заявила подруга, и секретарше из второго ничего не оставалось делать, как поверить. Бессмертная классика сочетается лишь с такой же классикой, а потому волосы Молли были подняты с плеч и уложены в незамысловатую, но элегантную прическу. а шея украшена всего лишь одной серебряной нитью с подвеской. На секунду даже показалось, что просто какая-то праймерка заблудилась в коридорах и зашла не в то помещение.
  — Очки? — недовольно уточняет Элси, на что в ответ Молли лишь пожимает плечами и в очередной раз напоминает, что теперь она самая большая должница в мире.

  Зал уже полон. Блеск, голоса и музыка сливаются в общую какофонию, удивительно гармоничную для подобного рода мероприятий. Молли бы в другое время с радостью влилась в этот поток фальшивых улыбок и просто от души бы наслаждалась атмосферой, не вникая в лицемерную в сущности суть, но на этом вечере присутствовал тот, для кого подобные вещи были более чем просто неудобны.
  Молли легко нашла глазами того, не улыбался, того, в чьей не самой расслабленной позе хорошо читалось желание сбежать подальше, вернуться в привычный рабочий ритм. Мистер Ривз, впрочем, не имеет на это права, по крайней мере в самом начале вечера, и Мо уверенно идёт составить ему компанию, аккуратно обходя тех, для кого формальный бокал шампанского уже не первый.
  — Благодарю, мистер Ривз, — от Молли, конечно, не скрывается тот факт, что её босс как минимум удивлен. Надеясь, что дело не в её опоздании, Блум даже немного краснеет. Не совсем привычный для нее наряд отражается в чужих глазах ещё и восхищением. — О вас могу сказать тоже самое. Я про внешний вид. Хотя вы всегда выглядите великолепно.
  Во время поданный бокал позволяет Молли резко замолчать и отвести взгляд, пока она не наговорила лишнего. Мистер Ривз и правда выглядит безупречно, впрочем, как и всегда. И комплименты Блум возвращать никогда не умела, а уж после того, что навоображала себе ночью, это совершенно невозможная задача.
  — О, надеюсь, под землей все же не придётся искать. В этом платье это было бы крайне неудобно, — улыбается Молли. Все-таки изображать из себя утонченную праймерку, сошедшую с самой высокой ступени первого дистрикта, не для нее. Ей проще незаметно убрать откуда-то взявшееся на идеальном костюме мистера Ривза перышко, подумать, что в этом году ему стоит вместо шарфа связать свитер. Его он, конечно, не наденет, но Молли вплетает в петельки не просто узоры, а немного заботы и удачи, это все, что она может подарить человеку, вся жизнь которого — работа, и не желающему ничего другого.
  Улыбается мистер Ривз очень красиво. И очень редко, от того Молли даже не отводит взгляд, чтобы запомнить. И конечно улыбается в ответ, не замечая, как зал вокруг для нее как будто стихает, исчезая за ненадобностью. Музыку становится слышно чуть лучше, а золотистые отблески оформления бликами отражаются в её глазах.
  Очки она все же оставила в офисе, вспомнив про запасные линзы. Альсина права — они лишние в этом образе, а смотреть на улыбку босса, о которой ходят легенды как о чем-то несуществующем, хочется с минимальными препятствиями.
  Впрочем, отчасти волшебный момент прерывает человек, которого Молли вспоминает не сразу. Она знакомилась со списком гостей, но всех запомнить просто невозможно, даже если ты пытаешься выучить только ключевых. Впрочем, не знать акционеров Новы — это вообще опасно для секретарши ведущего архитектора воспоминаний.
  К Эдгару Коутсу Молли никак не относилась и даже ранее не встречалась, чтобы составить о нем хоть какое-то мнение. Сейчас, рассматривая его слегка сдержанно, чтобы не показаться невежливой, Блум лишь отмечает, что для того, у кого явно есть деньги, оболочки он себе подбирает странные. Сама Молли бы не стала менять оболочку, если бы сейчас у нее появились такие огромные деньги (она бы купила себе настоящего кота), но если все ж б пришлось, то это была бы самая красивая оболочка в мире.
  — Приятно познакомиться, мистер Коутс, — улыбается Мо, протягивая руку. Её щеки ожидаемо слегка розовеют, но не от комплимента, а от слов мистера Ривза.
  В зале почему-то становится жарко.

  Молли прежде не слышала истории мистера Ривза, не знала, откуда у него этот шрам. Не самый разговорчивый начальник, ближайшие подчиненные, сменившиеся уже не один раз, отсутствие доступа к личным файлам — все это не позволяло заглянуть чуть дальше рабочего досье, в котором было место лишь бесконечным должностям и регалиям. Да и Молли уважала чужое нежелание делиться прошлым, в конце концов, у нее оно тоже было из тех, которым не обмолвишься за чашкой чая в обеденный перерыв.
  О Дейзи, к своему стыду, Блум не слышала. Судя по тому, как проговорился мистер Коутс, это случилось очень давно, в то время, когда эонов у каждого жителя Детройта ещё не было, когда вернуть человека с того света было невозможно. Сама Молли это время не застала, но чтобы представить всю глубину боли, этого и не нужно.
  Она видит остекленевший взгляд мистера Ривза, как легонько начинает трястись бокал в его руках и как этого всего не замечает его собеседник. Молли хочется строго одернуть акционера Новы, напомнить о рамках приличия и списке тем, которые не стоит поднимать в разговорах, но всех отвлекает звук бьющегося стекла. Фужер в руках мистера Ривза из дорогущего (наверняка) стекла постигла не самая завидная участь, но “стекло” в его глазах никуда не делось, и Молли не на шутку разволновалась.
  — Конечно, мистер Ривз, — она убирает свой бокал на поднос бесшумно подошедшему репликанту, легонько прикасается к локтю своего босса и пытается успеть за его широкими шагами на своих огромных каблуках и в узком платье.
  Она почти не обращает внимания на взгляды, которыми их провожают, совершенно невежливо оставляет мистера Коутса без прощания, лишь едва заметно ему кивнув.
  Свежий воздух для Детройта понятие немного условное, но Молли не спорит, не шутит и просто провожает до балкона под звуки стихающего шума основного зала, который отвлекся на эту небольшую сцену всего лишь не секунду.
— Мистер Ривз, у вас кровь, — констатирует факт Блум, когда они останавливаются на стеклянном балконе, кажущимся таким хрупким, но по факту не имеющим с этим свойством ничего общего.
  Пока босс все еще мыслями где-то далеко, за долгие годы от этого момента, Мо позволяет себе очень аккуратно взять в свои руки ладонь мистера Ривза и бережно убрать мелкие осколки, застрявшие в ладони. Кажется, будто сам Аллан вовсе этого не замечает, но Молли знает, что боль вернется чуть позже и будет досадно напоминать о себе слишком долго, если не разобраться с этим сейчас.
  Темная алая кровь наполняет собой чужую ладонь медленно, но неумолимо. Молли Блум хорошая секретарша, у нее уже есть план, но до него ещё нужно дойти, а коридор, соединяющий тихий и безопасный офис с праздничным залом, не так близко, как хотелось бы.
  — Давайте вернем…
  Звук открывшейся на балкон двери, впускающий за собой далекий, но все еще слишком громкий шум вечера, бесцеремонно прерывает Мо.
  — Аллан! А я вас повсюду ищу! — запах шампанского, что принято держать в руке и эстетично прикладывать изредка к губам, свидетельствует о том, что мистер Крайслер этикетом пренебрег. — О, Молли? Не узнал вас без ваших безумных нарядов.
  Вообще-то мистер Крайслер — временный глава отдела утилизации — совсем не плохой человек и замечательный специалист, мечтающий совсем о другом отделе. Он веселый, из тех, кого вечно деловой тон мистера Ривза ничуть не смущает, и большой любитель ходить на все благотворительные и не очень вечера Новы, злоупотребляя бесплатными напитками.
  — Хотел обсудить с вами одну идею! — ещё одно излюбленное занятие мистера Крайслера — искать встречи с главами других отделов и предлагать им безумные идеи. Обычно расписание мистера Ривза просто не вмещает в себя энтузиазм этого человека, но сейчас немного другая ситуация.
— Мистер Крайслер, сейчас не очень подходящее время, — Молли встает на пути того, временного, но все же главы другого отдела. В голове очень быстро проносятся мысли от слухов, которые могут появиться, до того, что она может об этом пожалеть. — Вы можете направить свою идею на почту мистера Ривза, я прослежу, чтобы он её получил.
  Обезоруживающе вежливая улыбка — главное оружие Молли в этой ситуации. Там, на парковке, когда репликант угрожал её жизни, она стояла как вкопанная, она боялась лишний раз моргнуть, но в этой ситуации мисс Блум нет равных. Она с той же хладнокровностью, с какой мистер Ривз выстрелил в репликанта, мягкими движениями просит босса пройти с ней, успевая безжалостно оторвать кусок от дорогущего платья, чтобы прижать к ладони. Не очень гигиенично, но в офисе есть все необходимое, чтобы не допустить заражения.
  Точно поползут слухи, но Молли сейчас не до этого. Её волнует состояние мистера Ривза, в котором он пребывает последние несколько минут. Этот акционер очевидно заставил его окунуться в не самое счастливое прошлое, и Мо прекрасно понимает это состояние, которое накрывает её саму в темноте. Она даже просто по-человечески не может оставить его, не может не помочь. Ей хочется обнять и в своем стиле сказать, что все будет хорошо, но это не тот вариант.
  Вместо это Блум по полочкам рассказывает, что они будут делать дальше, и это вовсе не что-то провокационное, возбуждающее или хотя бы интересное, что действительно стоило бы обсуждать за кофебрейком всем офисом. Это обычный план действий, в котором Молли лишь извиняется, что у нее закончился обычный белый фиксирующий бинт (вообще-то и не покупался) и повязку на ладони будет украшать нечто розовое с ламами-облачками.
  Стук каблуков разносится по пустующему офису быстрыми перебежками от стола к шкафчику, мягко зажигается основной свет, оставляя ту часть помещения, где расположен кабинет мистера Ривза в темноте. Намеренно. Чтобы не дать последнему даже попытаться вернуться к работе.
  — Даже не думайте, мистер Ривз, я знаю ваше расписание, и работы там больше нет. Уверена, дома у вас есть запас, но пока вы здесь, я прослежу за тем, чтобы расписание выполнялось неукоснительно.
  В этом её сила. Она не в состоянии справиться со страхом темноты, страхом приставленного к телу оружия или удивлением от ресторанов первого дистрикта, но в её умении хорошо выполнять свою работу сомневаться не приходится.
  — Вот так, — Молли мягко улыбается, убирая кровь салфеткой, смоченной в обеззараживающем растворе, — даже щипать не будет. И до сва…И оболочку менять не надо.
  Молли не знает, что произошло с Дейзи, но слишком очевидно, что эти воспоминания все еще открывают рану, которую не способно затянуть время. Ей очень жаль, что она не может помочь, что не знает, как в такой ситуации утешить, какие слова подобрать, вместо этого пытаясь заполнить собой и своей пустой болтовней пространство, открывая окна и впуская вечернюю свежесть в застоявшееся пространство офиса.
  — Хотите, больше туда не вернемся? — предлагает Молли, прекрасно понимая, что увела мистера Ривза слишком далеко и слишком близко к рабочему столу, сейчас его на благотворительный вечер вернуться не заставит никто. — Вы уже не проходите дресс-код, — указывает на розовую повязку на ладони, — и я, кажется, тоже.
  Платья Молли не жаль, она всегда может его укоротить и оно не потеряет своей красоты, да и в целом у нее вряд ли еще будет повод куда-то так нарядиться, так уж вышло, что благотворительные вечера мисс Блум тоже не особо жалует. Да, она умеет растворяться в обстановке и не обращать внимание на фальшивые улыбки, вычурный смех и оценивающие взгляды, но все же гораздо приятнее это время провести в каком-нибудь более приятном месте.
  — Или вы можете просто передать мне список тех, кому нужно выказать почтение и извиниться за ранний отъезд, и я сделаю это, — с энтузиазмом кивает Молли. Она сделает это для мистера Ривза даже в испорченном платье, всё, лишь бы больше никто не напомнил ему о том, что он явно хотел бы если не забыть, то хотя бы вспоминать без оглушающей боли.
  Молли даже не замечает, что в какой-то момент успела взять его за руку и ободряюще сжать здоровую ладонь. Она совсем не умеет подбирать слова, все, что у нее есть, её наивное тепло, которым хотелось бы согреть человека, стоящего рядом. И поэтому она вяжет ему бесконечные шарфы и свитера, которые он никогда не наденет.

— Танец? — переспрашивает Молли. Она правда не помнит, чтобы мистер Ривз ей что-то обещал. Она даже не помнит, чтобы вообще собиралась в этот вечер танцевать. Впрочем, с её-то пятничными историями не сложно догадаться, что после какого-то из бокалов шампанского такое вполне себе могло приключиться.

Молли даже пропускает мимо ушей замечание о том, что она могла искать себе какого-нибудь перспективного мецената. Во-первых, почему нет? Во-вторых, мистер Ривз совсем не со зла. Он тактичен (хотя сейчас кажется странным считать его именно таким), но совсем не глуп, слеп или глух. Он точно в курсе всех её свиданий и чем они обычно заканчиваются. Самой Молли бы уже признать, что пятничные встречи с мужчинами из дмесс уже больше хобби, чем реальная попытка кого-то найти. В конце концов, котики, пусть и репликанты, тоже приятная компания на остаток лет в этой оболочке. И уж точно не разобьют ей сердце, решив, что обещания ничего не значат.

Незаметно для себя Молли соглашается на танец, и вот уже выходит в центр кабинета словно завороженная. Мисс Блум не может вспомнить, а касались ли они друг друга раньше вот так. Когда одна ладонь ложится в другую не для того, чтобы вежливо помочь выйти из машины, когда пальцы чуть подрагивают, а глаза уже не удается отвести от его лица. Что-то именно такое чувствовала Молли в тот самый вечер в машине, но довольно быстро в своей голове списала на адреналин, подпитанный алкоголем. Сейчас же никто не прижимал к её боку пистолет, а чуть пригубленного бокала шампанского не хватит, чтобы создать парящее ощущение сознания.

Напротив, она в трезвом уме и полном здравии тонет в глазах, которые словно в плену держат несчастную секретаршу в слишком шикарном для нее платье. Немного жаль, что теперь его точно не вернуть, но оно сослужило очень добрую службу. Будет совсем не жаль, если чуть позже оно совсем придёт в негодность.

Молли Блум чувствует, что происходит что-то важное. Сердце внутри бьется так сильно, что ещё несколько минут и она точно не переживет этого танца. Смерть будет славной, обсуждаемой всем офисом. Всегда чуточку прохладный воздух в помещении кабинета совсем не помогает. Тихая музыка отступает куда-то на задний план, когда мистер Ривз останавливается и касается её щеки так, как этого не делают с просто секретаршей.

А затем легкий, совсем невесомый поцелуй почти обжигает, крадет последнее дыхание, и Молли в панике даже забывает закрыть глаза. Одно дело там, в машине, когда она потянулась к нему сама точно зная, чего хочет, а другое дело — получить желаемое неожиданно, когда к этому совсем не готова.

Ну как не готова…

В какой момент Молли признала, что на всех пятничных свиданиях сравнивает очередного ухажера с мистером Ривзом? Этот горбится, ну куда он с такой осанкой. Этому удивительно не идут рубашки, зачем он вообще её надел. Ах да, у нее в профиле написано, что она любит мужчин в костюмах. Этот говорит слишком много и не по делу, ну зачем Молли знать про его двоюродную тётю? А у этого взгляд такой… не такой. Где вкрадчивость, где умение заглянуть в самую суть, где способность заставить сердце остановиться одним только взмахом ресниц? Все безнадежно.

— Альси-и-и-ина, — уже ноет Молли с бутылкой чего-то оранжевого и алкогольного в руке. — Я что, слишком много работаю? Ну просто вот, — ставит две ладони рядом, подпрыгивая на диванчике в своей гостиной, — вот парень, как там его, Клайв? Не важно. Вот Клайв, а вот мистер Ривз. И всегда, всегда как будто мистер Ривз рядом. И Клайв, при всех его достоинствах и белоснежной улыбке… Вот как будто мистер Ривз его не одобряет. А ты же знаешь, он дурного не посоветует.

— Ага, например, перестать смотреть на Клайва и повернуть голову чуть вправо, — Элси кивает в сторону правой ладони, в которой бутылка держится разве что чудом.

— На апероль?

— На самого мистера Ривза. У тебя все романы про него, ты всех ухажеров с ним сравниваешь, тут либо брать дело в свои руки, либо увольняться.

И, наверное, тогда в машине Молли попробовала взять “дело в свои руки”, только вот она в этом не сильно умелая, редкие её истории заканчиваются не слезами на кухне в понедельник. Но про неудачу с мистером Ривзом она никому, кроме Элси, конечно, не рассказала. Вот ещё, все и без того думают, что не просто так Молли столько держится на этом месте.

Что ей сейчас делать? Что бы посоветовала Альсина? А она сама?

У Молли нет времени подумать, она просто решает довериться не серому веществу, которое отказало, а сердцу, что бешено стучит по стенкам ребер, словно это дверь и кто-то его выпустит навстречу мужчине напротив.

Он уже её целует. Сам. Чего бояться?

Рука Молли с плеча поднимается к шее мистера Ривза, а сама она целует его в ответ чуть настырнее, нежно, но менее невесомо. Она чувствует, знает о всей той борьбе, что происходит внутри, и как будто забирает всю ответственность за происходящее на себя. Ей не сложно, главное, чтобы мистер Ривз мог также, как и она, хотя бы попытаться перестать слушать голову и отдаться сердцу.

Где-то далеко в сознании остается тот факт, что мистер Ривз не пресекает это сразу, как сделал в машине, остается приятной дымкой, которая словно накрывает пространство кабинета, окончательно отгораживая его от остального мира.

Рука мистера Ривза чуть сильнее сжимает талию Молли, и последняя шумно тянет воздух, которого резко стало не хватать. Сколько раз она себе представляла, как он это делает, как в его широких ладонях она ощущает себя хрупкой и совершенно маленькой? Она никогда и не считала, глупости какие, вести подсчет своим фантазиям. Разве что количеству документов, которые она переделывала, когда рисовала на полях сердечки и фиксировала, забыв стереть.

Тонкими пальцами Молли едва дотягивается до линии волос мистера Ривза, пропускает сквозь тугие завитки на затылке. Поддаваясь огню, разгорающемуся в груди, целует напористее, самую малость прикусывая чужую губу. Без возможности остановиться или повернуть назад. Она словно в плену сильных рук, уверенно  поднимающихся по спине, мягких губ и какого-то сумасшествия, заставляющего желать большего.

В кабинете они так и не включили толком свет. Не до того было, а сейчас лишнее совершенно. Их тени от вечерних огней Детройта уже слились в причудливом танце в одно целое. Молли чувствует, как её обтянутая в платье самая мягкая часть фигуры сталкивается с твердой поверхностью стола. Неуклюже нога вылетает из туфельки, и она едва не падает.

Мистер Ривз с легкостью ловит свою секретаршу. Заминка на секунду пугает Молли. Сейчас они снова остановятся и начнут все сначала, но уже во вторник? Ей бы этого очень не хотелось: сбитое дыхание, спутавшиеся волосы и полуоткрытые припухшие губы не просят, они буквально кричат о том, что такое уже точно не забыть и не стереть, как те сердечки из отчета.

Смотрящий на нее сверху вниз мистер Ривз в своих чуть прикрытых глазах видит, как Молли касается нижней губы, как уголок рта чуть приподнимается в улыбке. Боже, он в реальности ещё сексуальнее, чем в её собственных фантазиях, где краски и ситуации выкручены на максимум, где нет места полутонам и оттенкам, где все барьеры временные и исчезают, стоит только расстегнуть ту самую пуговку.

Мгновение заминки, и их губы снова встречаются в напористом поцелуе, полном не жажды, но свободы. Как будто сегодня нет рамок и ограничений, как будто мистер Ривз вовсе не строгий начальник, в чьем кабинете Молли оказывается на столе, будто не её рука сейчас мягко проскальзывает по выпуклой венке шеи и опускается на ворот рубашки, поддевая петельку, за которую держится пуговка. Как будто Молли не секретарша всего лишь, которой надо нести отчеты на подпись, а та, что способна разжечь огонь в чужой холодной душе, опасаясь сгореть в собственном.

Ах да, пиджак. Тот, что остался у нее дома, уже никогда не покинет стены её квартиры.

Им торопиться некуда, но Молли очень резво дергает за полы пиджака, спуская их на плечи. Локти мистера Ривза прижаты к телу, ему придется снять пиджак, если он хочет их освободить. Все-таки у Молли имеется кое-какой опыт в подобных делах, а игривость и неуклюжесть не спрятать даже под самым красивым и сексуальным бельем. 

Блум касается горячими губами венки на шее, слышит как сбивается чужое дыхание, довольная не останавливается. Пиджак ловко откинут куда-то в угол кабинета и уничтожен тенями как что-то лишнее. Рука мистера Ривза плавно поднимается от колена до момента, пока позволяет плотная ткань строгого платья. Молли готова поклясться, что слышала почти недовольный рык, но даже если она его себе придумала, то чем это плохо? Её устроит, даже если она в итоге сойдет с ума. 

Холодный, неприступный, строгий и совершенно отвратительный начальник по версии всех, кто на него работает, мистер Ривз удивительно аккуратен в каждом движении, в прикосновениях, которые срывают приглушенный стон и заставляют открыть глаза, чтобы заметить насколько удлинились тени на потолке кабинета. Как будто даже удивительно, что мир где-то снаружи существует. Что люди продолжают веселиться, пить шампанское на вечере, строить планы, строчить сообщения на рабочую почту мистера Ривза (как будто бы он помнит пароль от личной).

И пусть живут дальше, где-то далеко, очень далеко. Лишь бы даже не думали ворваться в тихое пространство кабинета, где тихая музыка прерывается разве что звуками поцелуев, где даже не скрипит жалобно мебель, потому что за ней следят, где рука Молли случайно скидывает на пол пульт от кондиционера, но этот факт остается незамеченным никем.

Цепляя ноготком с каким-то совершенно обычным маникюром, не свойственным мисс Блум, пуговку за пуговкой, Молли расстегивает рубашку и, едва касаясь подушечками пальцев, твердого пресса, закусывает нижнюю губу. В её глазах блеск всего Детройта, безумие всех женских персонажей её фанфиков.

Тишину нарушает звук, после которого верхняя часть платья медленно, словно какой-то шел на ветру, спускается вниз, оголяя полупрозрачное бра черного цвета, кокетливо скрывающее за тонкими линиями узоров примерно ничего, но как будто не дающее доступа к телу тем не менее. В причудливом свете возбуждение Молли не скроет даже кокетливость нижнего белья, как будто мистеру Ривзу понадобятся иные доказательства, чем руки, спустившиеся на пояс его брюк, потом чуть ниже, где уже невозможно скрыть взаимное возбуждение.

Молли натягивает тугую резинку чужого нижнего белья, раздвигая собственные ноги, чтобы оказаться ближе. Все-таки платье при всех его достоинствах уже не кажется таким удачным. Она касается его и чувствует жар, способный сжечь этот город дотла, не сдерживает собственного стона в унисон, когда поцелуи становятся чуть грубее.

Любая фантазия проиграет тому, что прячется в тенях кабинета, что заставляет совсем забыть, что мистер Ривз вообще-то твой босс.