blackbear — the 1
Ричи Байден – лучший мальчик этой школы. По крайней мере, так говорят учителя, обожающие его пухлые щёчки, буквально наполненные знаниями. Он всегда сидит за первой партой и впитывает в себя всё изученное, словно губка, задаёт вопросы, сдаёт вовремя все свои задания и тесты на «отлично», никогда не прогуливает занятия, ходит на семинары по робототехнике и зарабатывает школе медали в конкурсах на эрудированность. У него нет проблем с дисциплиной, и всё, что могут рассказать его маме о нём в школе – это только вздохи чуть завистливого восхищения о том, как же Альсине Байден повезло с сыном, какого чудесного, вежливого и доброжелательного ребёнка они с мужем воспитали.

Ричи Байден – лучший сын для мамы с папой, самый взрослый и ответственный в их большой семье, а ещё, конечно же, любимый маленький пирожочек для дедуленьки. Дедушка Дик буквально носит своего обожаемого первого внука на руках (до тех пор, пока физически всё ещё может это сделать), забирает на выходные при первой же возможности и кормит сладостями до отвала, совершенно не зная меры, видимо пытаясь закрыть свои гештальты по воспитанию детей. Оба Ричарда, и старший, и младший, всегда чрезвычайно довольны общением друг с другом.

Ричи Байден – лучший друг для всех, до кого только сможет дотянуться своим пуленепробиваемым дружелюбием. На удивление, над ним даже не так сильно издеваются за лишний вес и внешнюю неграциозность, как могли бы, потому что никто так и не придумал, к чему в нём придраться, кроме внешних габаритов. С ним можно поддержать разговор буквально на любую тему, он нравится ботаникам, а школьной верхушке пищевой цепочки, в принципе, не мешает тоже. Он совершенно не ведётся на провокации, будучи праймом и близким родственником невероятно популярного Дика Байдена, не задирает нос, и с удовольствием поболтает о настолках, о недавно вышедшем новом виаре, о музыкальном альбоме Данте, взлетевшем в этом месяце во всех чартах, о гладиаторских боях, о теории Большого Взрыва, о тик-токах, о книгах, о растениях в Пустошах – да о чём угодно. Ричи даст списать домашку, заплатит за тебя в столовой, если у тебя нет денег, и совершенно точно никак не среагирует на то, что кто-то вдруг решит назвать его жиробасом или куском сала. Очень быстро даже самые отбитые школьные хулиганы отстают от него, понимая, что пытаться задеть кого-то, кто не ведётся на это, не истерит, не обижается – скучно, он чаще шутит про себя сам, чем позволяет это сделать кому-то другому, скрываясь за шутками, словно за щитом. А зачем обижать кого-то, кто сам над собой может подшутить смешнее, чем это сделает кто-то со стороны?

Ричи Байден – определённо точно неудачник, несмотря на всё вышеперечисленное, хотя бы просто потому что влюбился в Викторию Хилл – самую красивую девочку этой школы, прекрасно зная, что у него нет в этом плане никаких шансов. Да, его никто не обижает в целом, никто не называет его ботаном, не макает головой в унитаз, но девочки… девочкам всегда нравятся спортсмены, красивые капитаны футбольных команд, высокие, подтянутые, срывающие аплодисменты толпы на каких-то спортивных соревнованиях. Ричи тоже аплодируют, когда он отвечает быстро и правильно на своих интеллектуальных играх, но это же совсем другое… да и красивые девочки чаще посещают футбольный стадион, чем открытую викторину по физике.

Ричи Байден – всегда «отличный друг» и ничего больше, такая уж у него судьба по жизни, и, когда тебе тринадцать – с этим довольно сложно смириться.
Дедушка говорит, что у него в жизни ещё будет куча красоток, и все они упадут к его ногам  – Ричи недоверчиво улыбается. Скорее всего, да… только сердце у него быстрее бьётся, когда он сейчас смотрит на Викки Хилл, и ничего не может с этим поделать.

Она – его муза, его принцесса, хрупкая птица с длинными ресницами и фарфорно-бледной кожей. Виктория Хилл просто божественно поёт, и, когда она на очередном мероприятии выходит на сцену – Ричи Байден околдован снова, просто не может оторвать взгляд, и время вокруг замирает, оставляя его в собственном тихом восторге. Он даже сам сочинил для неё стихотворение о том, какая он восхитительная, о её прекрасном голосе и чудесной красоте, вот только так и не решился переслать его Викки в DMess, занёс руку, но в последнюю секунду нажал вместо кнопки «отправить» кнопку «очистить поле ввода сообщения». И, откровенно говоря, он, конечно, просто струсил. Испугался, что Викки посмеётся над ним.
 
 

blackbear — santa monica & la brea

Школьная вечеринка, проходящая 8 мая – часть большого комплекса праздничных мероприятий в честь дня основания города, развернувшихся в этом году с каким-то особым размахом, буквально превративших школу в огромный неоновый клуб, украшенный искусственными цветами и светящимися шариками, собрав в здании или рядом почти всех школьников среднего и старшего звена, мечтающих немного повеселиться.

Основные мероприятия вечера проходят на их большом школьном стадионе, украшенном сотней огоньков, переоборудованном в огромную танцплощадку с диджеем, палатками с развлечениями, снеками и импровизированной сценой. Ричи Байден в своей красивой рубашке, принтованной мелкими котиками, ужасно нервничает и даже немного из-за этого потеет, несмотря на то, что на свежем воздухе не так жарко. Во-первых, потому что он сегодня серьёзно настроен пригласить Викки Хилл на танец, во-вторых – СЕГОДНЯ ОН СЕРЬЁЗНО НАСТРОЕН ПРИГЛАСИТЬ ВИККИ ХИЛЛ НА ТАНЕЦ – разве могут быть какие-то другие поводы для волнения сейчас?
Ричи просто надеется, что это не опозорит его на всю школу.

Он – явно не Фокс Брин, которому ни одна девочка в этой школе отказать после приглашения просто не в состоянии, перед таким разве устоишь?

Ричи Байдену и не нужны все девочки этой школы, он смотрит только на неё – хрупкую, нежную, уже закончившую своё выступление Викторию, стоящую среди подруг-девчонок, кутающуюся в свой блестящий пиджачок. Не на долговязую популярную задиру Келси Брин, хохочущую над собственной шуткой рядом, не на милашку Дженнетт в её красивом чешуйчатом платье, что то и дело поправляет его на слишком длинных ногах, а на Викки, только на неё.
Кажется, он пялится через толпу слишком неприкрыто, до такой степени, что в какой-то момент Ричи становится неловко, и он пытается отвлечься, приняв участие в конкурсе, пару раз вбросив в викторине свои ответы на вопросы, но не сводя взгляда со своей музы, стоящей неподалёку.

Викки Хилл похожа на ангела, Ричи Байден боится, что спугнёт этот образ, как-то испортит впечатление о себе сегодня. Может быть, смотреть на неё издалека – не такая уж и плохая идея?

Ну уж нет, он тут – Байден, а Байдены не сдаются! Отец всегда говорил ему «не попробуешь – не узнаешь. ничего не предпринимать – всегда заведомый проигрыш, а при попытке как минимум два варианта исхода». Ричи не любит проигрывать, поэтому хочет воспользоваться шансом.

И, когда ритмичная музыка сменяется на что-то мелодично-грустное, заставившее почти всех сбежать с танцевальной площадки, оставив какие-то редкие парочки, неловко жмущиеся по периметру, он воспринимает это как сигнал, гласящий «сейчас или никогда». Если прыгать с тарзанки, то резко и быстро, пока ещё не успел передумать или испугаться, и очень часто первое решение, принятое наскоком – самое правильное. Ричи пересекает танцпол торопливым шагом, опасаясь, что кто-то успеет подойти к ней быстрее, чем он. Викки Хилл стоит неподалёку от сцены, перешёптывается с подругами, глядя куда-то в сторону, и взгляд её, если проследить, направлен туда, где похожей маленькой группкой стоят ребята из школьной баскетбольной команды, и они все будто решаются на что-то.

Байден вежливо кашляет, привлекая к себе внимание, одновременно пытаясь растянуть хоть немного времени, забывая, что перед смертью невозможно надышаться, даже если очень хочется.

— Викки, — он смотрит в её огромные голубые глаза впервые так близко, и не находит ничего из заготовленных слов. Виктория Хилл такая красивая и нежная, что ему, низкому, широкому и нескладному, буквально неловко находиться рядом с ней, но это единственное, о чём он мечтает. Он набирает в лёгкие побольше воздуха и протягивает руку в пригласительном жесте, — хочешь со мной потанцевать?

Это точно звучало как-то красивее в его голове.
Ему нужна вся смелость этого мира, чтобы произнесли эти слова.
Проходит несколько томительных секунд прежде, чем он слышит этот нежный голос, и это всё происходит будто бы не с ним. Викки улыбается ему так мило, что хочется заплакать, особенно учитывая произнесённое ей следом:

— Спасибо, но, извини, я не танцую…

Она не смеётся над ним, не потешается, не говорит издевательским тоном. Это звучит максимально вежливо, безлико и грустно… Ричи был готов к этой ситуации каждую минуту, пока набирался решимости, но надежда, живущая где-то внутри, скончалась только в этот самый момент.

Ричи улыбается как-то жалко, немного неловко, извиняется, отходит в сторону, случайно в полутьме натыкается на какую-то парочку, чуть не сбивает их с ног, снова извиняется, отступает ещё на несколько шагов, останавливается, чтобы подышать. Краска заливает лицо стыдом, хотя ничего плохого и не произошло, подумаешь, девочка не пошла танцевать, отказала… Дедушка Байден бы сразу сказал, что у него будет ещё сотня таких, но…

Ричи оборачивается, неловко и тяжело глядит, как Викки Хилл протягивает руку на приглашение высокого парнишки-баскетболиста, как её выводят почти в центр зала под восхитительную, но такую грустную музыку, и он опускает свои ладони на её талию, как себе Ричи всё и представлял, только на месте этого красавчика он видел, конечно же, себя.

Байден смотрит на это вместо того, чтобы уйти, подпирая плечом один из столбиков, которые удерживают праздничные гирлянды. Ему бы научиться всегда держать в уме правильное окончание этой фразы для себя «извини, я не танцую… с тобой».

Вся его заготовленная на танец речь о том, какая Викки красивая, восхитительная, обворожительная и чудесная улетает в молоко. Ричи неловко и грустно. Он невероятно расстроен, хоть и не показывает виду, даже пытается улыбаться, хоть и не чувствует себя особенно счастливым. Если его чему-то и научила жизнь, то именно этому – всегда держи лицо, даже в самой печальной для себя ситуации. А ещё тому, что каким бы ты ни был прекрасным умным мальчиком, внешние данные – это всё, что перечеркнёт любые твои заслуги. Если ты внешне лицом не вышел — можно даже не стараться.

Ричи Байден – большой и добрый друг для всех, ничего больше, и просто нужно с этим смири...
Кто-то хватает его за руку и без разговоров тянет за собой.

[icon]https://i.imgur.com/9Of9pCG.gif[/icon][nick]Richie Biden[/nick][status]cinnamon roll[/status][class]prime[/class][name]Ричи Байден, 13[/name][info]Мне было так одиноко на этом празднике жизни, музыка играла, моей дамой была стена...<br>
Твой белый танец, как током, меня ударил, и мы с тех пор вместе и навсегда[/info]

Музыка всё ещё тягуче-медленная, вопреки торопливому темпу, с которым Ричи ведут танцевать, буквально напористо тащат, схватив за руку, и он от неожиданности даже не знает, что сказать, глуповато глядя округлившимися от удивления глазами на чужой рыжий затылок. Келси Брин, вопреки всем своим отнекиваниям от этого статуса — всё ещё одна из самых популярных девочек в школе, и получить от неё приглашение на танец совершенно дико и удивительно, особенно после того, что только что произошло буквально у неё на глазах. Байден мнётся в нерешительности, когда она поворачивается к нему с дружелюбной улыбкой, и он неловко укладывает ладонь на талию девушки, перехваченную шёлковым поясом поверх красивого платья, боясь приблизиться даже на шаг, и между ними на момент начала движения совершенно неуютное, но безопасное расстояние вытянутой руки.

Вообще-то, он в первый раз танцует вот так с кем-то под музыку (шутливые танцы с мамой на домашних вечеринках конечно же не в счёт), и это всё – огромный стресс, помноженный на то, что произошло. Он так долго представлял на этом месте перед собой миниатюрную Викки с тонкими чертами и длинной шеей, хрупкую, словно цветок, что сейчас Келси, которую он всегда честно считал больше сорванцом, чем девчонкой, никак не вяжется с этим выдуманным им образом, за который он так отчаянно хватался в своём представлении. Она такая высокая по сравнению с ним, что Ричи буквально дышит ей в плечо, и они, наверное, глуповато смотрятся вместе… примерно как пузырь и соломинка…

Ричи Байден переминается с ноги на ногу, боясь как-то испортить впечатление о себе, но его брошенный через танцпол взгляд, некрасивой завистью мазнувший по Виктории, что нежно склонила голову на плечо высокому Кристиану, не ускользает от Брин, как бы он ни пытался заставить себя не коситься в ту сторону.
По отношению к Келси это абсолютно не вежливо, а от её дополнительных попыток утешить, даже самых добрых, становится тошно.

— Всё в порядке, Викки заслуживает танцевать с тем, кто ей нравится, — Ричи отводит взгляд от живого воплощения собственной мечты, происходящей не с ним, улыбается, чуть поджав губы, и его неловкая оправдывающаяся улыбка говорит за него больше, чем все слова этого мира, — было бы хуже, если бы она согласилась танцевать со мной из жалости…

Жалость – это вообще не то чувство, которое девушки должны испытывать по отношению к мужчинам. Байден достаточно честен с собой, чтобы мысленно признаться, как сильно он завидует сейчас кому-то другому, но это уже не важно. Ему ясно дали понять:
Викки не танцует
и никогда не будет танцевать с ним

Келси Брин – смешная, Ричи делает этот вывод, пока слушает свою спутницу слишком внимательно, и её потоком высыпающиеся изо рта шутки заставляют его вдруг искренне улыбнуться, хотя пару минут назад, пока он подпирал столб плечом, ему казалось, что небо упало на плечи всеми своими пасмурными тучами, и он уже никогда ничему не обрадуется. Келси Брин в её общении немного не хватает чувства такта, зато дружелюбия хоть отбавляй, и Байден замечает, что она ему действительно интересна как собеседник. С ней очень легко и спокойно, словно они общаются уже много лет и являются давними друзьями.

— А у тебя нет синдрома спасателя? – Ричи делает половину шага вперёд, сокращая между ними расстояние с вытянутых рук на полусогнутые в локтях, но всё равно удерживая чужую талию с трепетом, словно хрупкую вазу, и руки потеют от волнения. Байден покрывается пятнами неловкости, когда Келси шутит про то, что влюбилась бы в него, да он ещё не дорос, — ну я бы стал ради тебя плохим парнем, наверное, просто у меня очень плотный график, надо же кому-то на олимпиады от школы ходить…

Ему приятно, что Брин так про него говорит, даже если она привирает, чтобы его не расстроить. Байден уже слишком давно привык, что не нравится всем подряд, как те ребята из баскетбольной команды, и каждый комплимент от девушки в его сторону буквально имеет вес золота. У него есть харизма, сражающая наповал при общении, но в современном мире одного этого недостаточно.

— Обязательно перезвоню, когда стану повыше, чтобы ты смогла надевать каблуки на наши прогулки, — отшучивается Ричи, и сам же смеётся.
Он никогда не представлял, что с Келси Брин так легко общаться. Честно сказать, до этого вечера Ричи вообще не задумывался о том, какие они с Келси могли бы найти темы для разговоров, все его мысли всегда были заняты только Викторией. Написанные в честь Хилл стихи он, конечно же, никому никогда не покажет и сотрёт с токена, чтобы не делать ситуацию ещё хуже.

И, пока Брин убирает рыжий локон с лица, Ричи ловит себя на внезапной мысли о том, что она красивая. У неё не та утончённая изящная красота, которая воспевается поэтами в стихах, вдохновляющая на подвиги, нет, она — совсем другая… Келси – не жеманная девица, ради прекрасной внешности которой несколько веков назад погибли бы на дуэлях, она сама кого хочешь вызовет на эту дуэль и бросится с мечом наголо на своего врага. Келси – такая, какая она есть, буквально окружённая своим внутренним светом, разливающая его на всех вокруг. Байден вдруг с удивлением осознаёт, что ему не интересно, как там дела у Викки и её партнёра по танцам, он больше не бросает завистливые взгляды через плечо, пока они делают очередной круг по условной невидимой оси, проходящей между ними с Келс. Когда он смотрит на Брин – Ричи видит нечто большее, чем просто, безусловно, очень красивую девушку, и даже тёплое чувство благодарности за первый танец тут совершенно не при чём, хоть и имеет место быть.

Келси Брин – потрясающая, и почему он никогда раньше этого не замечал?

Когда музыка подходит к концу, Байден чувствует себя менее неловко, и несмотря на то, что ему очень не хочется уходить, под последние ноты он уже приоткрывает рот, чтобы вежливо и со всеми присущими ему манерами поблагодарить свою спутницу за танец, но Келси внезапно не даёт ему и слова сказать, и снова ведёт куда-то за собой, мимо шустро возвращающихся на танцплощадку школьников и длинных столов с закусками.

Рыжая Брин упоминает какое-то безумство, и, несмотря на небольшие опасения о градусе безумия, это оказывается всего лишь налитый в стаканчик алкоголь. Алкоголь, который распивают на празднике под строжайшим секретом только посвящённые в тайну школьники – тут дело явно не обошлось без её старшего брата, но Байден ничуть не удивлён, потому что если есть правила – всегда будут те, кто их с удовольствием нарушит. Келси выглядит, как девушка, которая не любит следовать правилам, но не потому что она плохая и хочет идти против системы, они для неё просто скучные, а Брин не любит скуку.

— На олимпиадах уж точно такого не попробуешь, — Ричи принюхивается к крепко пахнущему содержимому стакана в своих руках. Дедушка наливал ему попробовать розовое игристое вино в прошлом году – Байдену-младшему не слишком понравился горьковатый привкус. То, что налито в стакан, пахнет куда крепче, но сейчас ему не очень хочется разочаровывать Келси своим скривившимся от резкого запаха лицом.

— Эй, я не маленький, через пару лет обгоню тебя ростом, и пойдём на свидание, — Ричи смеётся, но, в отличии от Брин, он может себе даже представить это свидание. Он никогда не был на свиданиях, но точно не повёл бы Келси в какое-то банальное место вроде даже самого крутого ресторана в этом городе, он устроил бы что-то, что ей запомнилось.

— Что? Ты была у нас на олимпиаде? Когда? – Байден быстро-быстро удивлённо моргает, затем лицо его проясняется, — а, я понял! Это была не олимпиада… открытые соревнования по физике! Даааа, у нас там бывает весело, даже аплодируют за правильные ответы иногда… не так активно, как за трёхочковый в корзине, но всё же… и тебе не обязательно что-то понимать для поддержания командного духа!

Ричи чуть отпивает из своего стакана, смешно морщится, когда алкоголь обжигает ему язык своей горечью.
— Ого, оно ощущается так же ужасно, как я себе представлял… — он произносит это даже слишком воодушевлённо, будто только что подтвердил какую-то теорему. Байден не был бы собой, если бы не ляпнул что-то подобное, зато абсолютно правдиво, — и мне вообще-то казалось, что я всегда выгляжу круто. Ты только посмотри на эту рубашку с котиками, такие носят только самые крутые парни!

Котики на принте и правда милые.

Ричи смеётся, потому что самоирония и шутки – это всё, что у него есть для основы построения общения с кем бы то ни было. Быть толстым мальчиком в мире идеально красивых людей – это половина беды, а вот быть толстым обидчивым мальчиком без чувства юмора – это уже заявка на полный провал, и он не глупый, чтобы не понимать этого.

Из вежливости резко пахнущую жижу, плещущуюся в стакане, приходится допить залпом и снова сморщиться от пробивающей до слёз горечи в рту и в горле. Наверняка он выглядит жутко забавно со всем этим. Алкоголь прокатывается горячей волной по телу, комом падает в желудок.

— Спасибо за танец, Келси, — Байден оглядывается, словно потерял кого-то, но в шумящей танцующей под весёлую музыку толпе уже не видно ни Виктории, ни Кристиана, и это последний раз за этот вечер, когда он о них вспоминает. Алкоголь придаёт ему ещё немного храбрости, хотя Байден и без этого никогда не был трусом.

— Если хочешь – мы можем станцевать ещё… не медленный танец, конечно, хотя и его тоже, но прямо сейчас… почему нет? Я ужасно плохо танцую, и поэтому ты на моём фоне будешь выглядеть наилучшим образом, знаешь…

Танцует он действительно не очень, но Ричи это никогда не останавливало.

Келси Брин ему не откажет – она чудесная. Ей плевать на мнение окружающих точно так же, как и Байдену. Они оба совершенно точно – ужасные партнёры по совместным танцам, но это совсем не важно, если это весело.
Келси Брин навсегда застревает в его сердце именно с этого момента, с этого самого танца, на который его пригласила, возможно, просто из принципа, с этого школьного праздника, на который они пришли незнакомцами, а вышли оттуда друзьями.

[icon]https://i.imgur.com/9Of9pCG.gif[/icon][nick]Richie Biden[/nick][status]cinnamon roll[/status][class]prime[/class][name]Ричи Байден, 13[/name][info]Мне было так одиноко на этом празднике жизни, музыка играла, моей дамой была стена...<br>
Твой белый танец, как током, меня ударил, и мы с тех пор вместе и навсегда[/info]

Келси готова поклясться, что у нее побежали мурашки по всему телу от этого горячего шепота. Ей бы точно хватило легкомыслия согласиться и на эту авантюру, тем более она ведь кому-то обещала. А как может обладатель голоса, бросившего в жар, быть плохим человеком? Точно не в маленькой вселенной Келси Брин.
  Она успевает только повернуться, чтобы оценить мужчину, стоящего перед ней. Он, во-первых, безусловно красив, даже более чем. Во-вторых, она совершенно точно его знает.
  Даже тех секунд, что она смотрела на Аполлона перед собой, хватило, чтобы узнать его глаза. Ричи Байден изменился очень сильно с тех времён, как она его помнила. Он не просто подрос, он ещё куда-то дел свои щеки и прочие припухлости, заменив их стальными мышцами, прекрасно чувствующимися в крепких объятиях.
  Но кое-что что не поменяли ни годы разлуки, ни часы, проведенные в спортзале, — блеск глаз и улыбку. И тем не менее:
  — Ричи?! — в голосе Келси смешаны крайняя степень удивления и восхищения. Восхищения не просто внешней красотой, а проделанной работой. Она точно уверена, что он не менял оболочку, её Ричи не такой. — Лазарь, ты и правда вырос! Таких высоких каблуков у меня точно нет.
  Он обнимает её резко, она даже не успевает сделать вдох. Но это не важно, она слишком рада видеть того, чья улыбка в школьные годы вселяла в нее веру в добро. Ох уж этот Ричи. Он был таким хорошим парнем, таким… Келси мысленно тает при воспоминаниях о том, с кем так тесно дружила. Ему тогда не повезло с габаритами и ростом. Пока старшеклассники поражали своими формами (вряд ли настоящими), Ричи в искусственности обвинить было нельзя. И когда Викки при виде очередной шоколадки в шкафчике Келси смеялась, младшая Брин просто пожимала плечами и говорила ей, что такой парень если и полюбит, то не за тело, а за душу.
  — Так, погоди, — Келс выбрасывает руку вперед, когда Ричи еще опускает обратно на землю. — Ты слишком головокружительный. Стой, а ты проходил мимо Викки-может-быть-Хилл-а-может-быть-Старден? Да? Нужно пройти еще раз!
  Ричард Байден, пока учился в Берлине, и не писал Келси, может и не в курсе, но остальные знают о каждой мелочи личной жизни Викки Хилл и Кристианом Старденом, которые хотели красивую свадьбу после окончания колледжа, а получили расставание и воссоединение чуть ли не каждый месяц. Виктория все еще была невероятно красива, но увидеть, что её отношения с Кристианом не приведут ни к чему хорошему, оказалась не в силах. За красивым фасадом главного спортсмена школы не оказалось ничего ценного и даже достойного спасения или бесконечного терпения.
  Брин уже готова была сделать с Ричи победный тур по залу, как её внезапно останавливают.
— Слышала, тут где-то твой поклонник Байден? — парень по-хозяйски кладет трубку на плечо Келси и выдыхает ей в лицо крайнюю степень алкогольного опьянения. Крайнюю для Келси, которая надеялась, что Маркус в этот вечер будет вести себя взрослее, чем обычно. — Думал, он найдет тебя. Слышал, что он таскался за тобой до самого твоего выпуска.
  Под тяжёлым взглядом Келс, Маркус убирает руку с ее плеча и слегка теряет в опоре.
  В целом, Маркус не такой уж плохой парень. Наверное. Келси когда-то начала с ним встречаться из принципа. Фокс сказал, что она не в состоянии соблазнить парня, особенно из числа его друзей, которые все поголовно восхищаются куклами типа Агаты. Младшая Брин очень не любит, когда ей говорят, что она что-то должна или чего-то не может, особенно, если это делает Фокс, который в отношениях понимает ещё меньше.
  Прошлая Келси видела цель и не замечала препятствий. Маркус, который и правда по началу очень скептически относился к идее “встречаться с сестрой друга”, после массированной атаки фото в бикини оставил эти крамольные мысли и попался. И в целом оказался не таким уж плохим парнем. В сравнении с остальными. Но не с Ричи. Тут он не дотягивал даже до нижней планки, отчего Келс испытывала сейчас настоящий стыд. А это случалось не так уж часто.
  — Я просила позвонить, — слегка натянуто улыбнулась Брин. — Но ты не позвонил.
  Она то ли разочарованно, то ли смиренно выдыхает и смотрит на Маркуса. Последний пьян. Слишком сильно для начала вечера.
  “Ты не позвонил”, — зачем-то отражается в её глазах, вменяя вину за неправильный выбор партнера почему-то Ричи, который виноват лишь в том, что непонятно как держится при всех тех взглядах женщин в зале, готовых порвать его прямо сейчас.
— Маркус, знакомься, это Ричи Байден — мой лучший в мире друг, — Келси улыбается. Как обычно весело и задорно, но чувствуется какой-то легкий оттенок фальши в этом всем. И относится ли он к сказанным словам или же все-таки  к испытываемым чувствам, разобрать сложно. — А это Маркус, мой… парень.
  “Ты не позвонил” —  все еще читается в её словах, словно она пытается сбросить вину за собственные решения на другого человека. Разве от звонка самого лучшего мальчика в мире зависело её эго, решившее, что она способна соблазнить любого? Разве он виноват в том, что она сделала неправильный выбор?
  — О-оу, — пьяно тянет Маркус, — Ричи Байден? Серьезно? Где купил такое тело? Или погоди… Тебе наверняка подогнал его батя или дед, у них то проблем с весом не было.
Маркус прыскает в кулак так, словно ему снова семнадцать. Келси тоже ощущает себя не на встрече выпускников, а на том самом вечере, где Ричи получил отказ от той, что ему нравилась просто потому, что не был высоким, красивым и… глупым (как показала практика).
  — Ой, Маркус, видишь вон то-о-от диван? Да? Он весь твой! — Келси, как тогда, тянет Ричи за собой. — Прости его, он очень пьян. А это никогда умными заявлениями не заканчивается.
  С чего Рик должен прощать его, не очень понятно, но Келс умоляет глазами. Обычно ей не стыдно за Маркуса, ей, по большому, счету все равно. Он взрослый парень, они не женаты, и она уже к этому привыкла. Маркус что-то кричит вдогонку, но Келси про тайминги на этом мероприятии знает все. Она цепляет одной рукой коктейль, успевает осушить его до дна еще до того, как зазвучит музыка для медленного танца. Как здорово, что приглашенный диджей один из знакомых Дэми, а значит и твой.
  Только в этот раз она еле дотягивается до широких плеч Ричи.
  — Как Берлин? Как ты сам? Боже мой, Ричи, прошло же пять лет! Сколько олимпиад по физике выиграл?
  Келси смеется, искренне и весело, как бывало раньше.

День Святого Валентина Келси не очень любила. Во-первых, святых уже давным-давно не было, потому что и бога нет, а во-вторых, это были чистейшей воды соревнования за чужое внимание. Праздник сохранил название и даже кое-что из традиций, но официальным уже сто лет как не был. Скорее бессмысленным.
  — Твой “умник Ричи с шоколадками”, наверное, сегодня найдет самую большую в городе, — смеется Викки, которой Кристиан предложил встречаться, и теперь она светится от счастья как радиоактивная.
  — Да, а где же твои шоколадки, Келси? — Дженнет толкает подругу в плечо.
  Келси никогда и никому не дарила ничего в этот день. Соревнования за чужое внимание были для нее чем-то отвратительным, воплощением всего низкого, что есть в человеке. Но в то же время она не могла сказать подобного о Ричи, который как раз стоил внимания всех девушек мира.
  — Ой, только давай без статей в школьном журнале, Джен, — отмахивается Брин. — Тема с тем, что я никому не дарю эти электронные валентинки, надоела еще 2 года назад.
  — Надоела? Глупости какие, — фыркает Дженнет. — В прошлом году мы за счет ставок на тебя в Фонд сохранения природы положили крупную сумму.
  — Ага, и пустили слух, что я точно одарю своим вниманием Гордона. Бедный парень, вам его вообще не жаль было.
  — Все ради природы, — одновременно сказали Викки и Джен, после чего засмеялись.
  Это был последний её год в школе. Она уже точно знала, что именно Ричи позовет на школьный бал, ведь с ним будет веселее, чем с любым другим парнем, считающим, что отдавить ноги партнерше по танцу — это значит танцевать. Но это всего лишь школьный вечер, а День Святого Валентина только для нее ничего значит, в отличие от того же Ричи или других таинственно вздыхающих вокруг.

  — Слушай, — Келси выглядывает из-за спины Ричи, которая, надо сказать, стала какой-то слишком широкой. — Там вот очередь за тобой, и по взглядам я понять не могу — они убить меня выстроились, или просто за тобой от самого Берлина шли. Если за мной, то я их сохранность не гарантирую, имей в виду!
  Брин все ещё смотрит на своего старого школьного друга с нескрываемым уважением и восхищением. Чтобы там ни плел пьяный Маркус, Ричи точно не из тех, кто купит новое тело — уж слишком он уважал душу, хоть и выбрал когда-то объектом своих мыслей местную фею Викки Хилл. И узнать бывшего толстячка и правда может быть сложно, но Келси тяжело немного по-другому. Она несколько минут назад готова была сказать «да» этому бархатному тону голоса (не Маркусу же! Брин к нему, конечно, привыкла, но замуж точно не пойдет), и почти успела нафантазировать неприличного, пока не столкнулась с самыми знакомыми в мире глазами. И теперь ей стыдно, ведь это, конечно, невероятно шикарный, но все-таки её умник Ричи с шоколадками.

— Да он все равно поймет, что это я, — Келси уже полчаса себя убеждает, что в последний год в школе можно себе позволить безумства не только из тех, за которые направляют уведомления родителям. Не она ли кричит на каждом шагу, что правила ограничивают? Она. Тогда почему бы не нарушить собственное правило?
  — Но это неправильно!
  Келси почти хныкает. Ричи очень впечатлительный, вон как глаза округлил, когда Брин перелезла через ограждение. Вдруг он, как с Викки, поверит, что между ними нечто большее, чем дружба? Вдруг она, которая делает вид, что понятия не имеет от кого эти шоколадки, даст ему надежду, которую в состоянии только разбить? Это неправильно, она не может так низко поступить.
  — С другой стороны, с этим же может разбираться будущую Келси? Она ведь явно поумнеет к тому времени или хотя бы наберётся опыта?
Торгуется с собой Келс, пожалуй, впервые. Раньше она бы почти сразу дала чёткий ответ, что-то сделала очень уверенно и совершенно свободно, но когда на кону не твои оценки за поведение, а чувства друга, надо действовать как-то аккуратнее.

"Фантазии у меня никакой, я тебе говорила. Но если что, моя угроза в силе, — выйду за тебя замуж, если сможешь перерасти меня. Новые оболочки не в счёт!
  С днём шоколада, Ричи."

  Довольная Келси с лёгкостью вскрывает шкафчик Ричи (не зря же дочь наследника Гугла и одного из главных разработчиков, эти электронные замки ей вообще не помеха), кладет туда ответную шоколадку с запиской, пока никто не видит, и быстро сбегает, запирая ящик обратно. Теперь это уже больше похоже на нее, и как будто бы ни к чему не обязывает. Много ли детских обещаний выполняется будучи взрослыми? А много ли из них помнится? А есть ли ей вообще дело до того, как из ситуации будет выкручиваться Келси Брин, которой уже не 17 лет?
  Идеальный план. И Ричи все равно порадует, ведь это же радость — получить в такой день какой-то подарок, да?

  Приглушенный свет в зале делает Ричи ещё лучше, хотя куда уже. И без того Келси готова поклясться, что слышит вздохи бывших одноклассников в так медленной песне, бывшей популярной лет 7 назад. А вот направленные взгляды со всех сторон Брин перестали смущать ещё в средней школе, так что она даже не замечает, как к ним пьяно приближается Маркус, очевидно оскорбленный поведением своей девушки.
  — Ричи Байден значит? — Маркус долго без внимания протянуть не может, а спирт, текущий в его венах вместо крови, эту жажду только усиливает. — Тебе такие нравятся? С вот этим вот телом и волосами?
  Парень пьяно, не очень сильно и чуть не падая, разделяет пару Келси и Ричи. Его даже не волнует, что он уступает последнему в телосложении, росте и интеллекте.
  — И борода. Точно, борода! Так я завтра могу себя в такое же переселить!
  — Маркус, в комплект к оболочке ум не входит, напоминаю.
  — А ты разве меня не таким полюбила?
  Келси аж опешила. Она смотрела на своего парня округлившимися глазами и не знала. что ответить. Соблазнила? Возможно. Атаковала фотками и после гордо предъявила Фоксу желание одного из его компашки встречаться с ней? Было такое. Привыкла и даже смеялась над его шутками, когда он не вел себя как придурок? Вполне. Но любила ли?
  Брин-младшая как в школе заявила маме, что понятия не имеет, что такое любовь, но у них с папой это выглядит красиво, так и не понимала до сих пор. То, как её описывают в книгах, ей было не знакомо, а чувство заботы, которое она проявляла по отношению к Маркусу, было скорее попыткой действовать по правилу — “мы несем ответственность за тех, кого приручили”.
  Да. Привычка — пожалуй, самое четкое описание того, что испытывала Келси по отношению к этому пьяному чудику. Не оставишь его, пропадёт.
  — Маркус, тебе надо проспаться.
  — Или ты увидела, каким стал твой мелкий ботаник, и решила прыгнуть ему на шею? — не унимался парень.
  — Или я тебя сейчас вырублю, и Дженнет получит материал для своей статьи, а я вообще ни о чем не пожалею! Эльза, вызови такси для Маркуса!
  — Не вопрос, — откликнулся электронный голос.
  Напугать Келси угрозами, а тем более смутить все ещё казалось очень сложной задачей. Задеть за живое ту, что решила брать от жизни все, было не под силу никому, но присутствие при этой сцене Ричи очень смущало. Не то, чтобы всем было интересно смотреть на пьяного Маркуса, а не на похорошевшего Байдена, мигом ставшего женихом номер один, но, черт побери, этот малец заслуживал хотя бы один нормальный танцевальный вечер.

— Ты? На факультете алкогольных игр? — от смеха Келси теряет равновесие, но стол для бирпонга все еще надежнее любых её каблуков. — Готова поспорить, что ты был на факультете шуток, но скорее всего ты… ну… вел его!
Мысли в голове сменяют друга друга калейдоскопом слов и образов, гонимые вперед парами алкоголя в крови. Части слов остается невысказанными, часть шуток останется в голове легкой дымкой ложных воспоминаний на утро. Лишь одно Келси может сказать точно — она бесконечно рада, из-за чего не собирается сдерживать слишком громкий смех.
— Ричи, — тянет Келси, — для меня вся твоя физика, — она зачем-то указывает на него, — все еще чудеса. Но эксперименты я всегда любила больше теории, там можно было случайно кого-то взорвать. Или не случайно.
Келси, попытавшись встать на носочки, хочет высмотреть Эллоизу за плечами — надо сказать, слишком уж широкими! — Ричи. Помнится, на всю лабораторию пахло её палеными волосами в тот день.
С лица Брин не сходит улыбка, пока она заглядывает в глаза Ричи и видит там все того же умника с шоколадками. Смотрит на его волосы, собранные в хвост, и понимает, что пора обновить в дмесс список своих кинков. Ричард Байден все тот же и все-таки чуточку другой. В нем гораздо меньше шуток, произнесенных лишь в качестве защиты, и больше уверенности в собственной неотразимости.
Келс даже на мгновение задумывается, а насколько сильно поменялась она? Как будто бы просто стала выше. Даже с формами природа не сказать, чтобы была сильно щедра. Но эта тема для обдумывания очень быстро превращается в дымку как что-то совершенно не важное.
Это так странно чувствовать себя чересчур счастливой. Как будто яркость её жизни выкрутили на максимум. Как будто все проблемы остались где-то там и больше никогда её не коснутся.
— Не-е-е-е-е-ет, — Келси упирается руками в грудь Ричи, отдаленно понимая, что с ним в силе точно не тягаться. — Только не Юне! Она проболтается Фоксу! Не то, чтобы я прям была неуверенна в Юночке, но я знаю методы брата. Он только почувствует, что у нее есть тайна, и выпытает её всеми доступными ему способами.
И Келси знала, о чем говорила, она сама парочку ему показала на Маркусе. Легче легкого, если знать, что в тебе нравится человеку больше всего. Жаль, конечно, что интересы Маркуса довольно прозаическими оказались. Или не очень жаль. Келси вообще забыла о его существовании прямо сейчас.
Стоило, наверное, самой написать Ричи за эти пять лет хоть раз. Но сначала она верила его обещанию, а после слепо шагала за собственной гордостью. Упрямая, непримиримая, она находила тысячи оправданий собственному молчанию, не замечая. как проверяет почту почти каждый день, как это стало ритуалом, смысл которого потускнел к третьему году ожидания.
— Ну конечно ты первый на очереди у свадебного торта, — Келси шуточно бьет Ричи в грудь. — Ты никогда не давал клятву с друзьями по типу “если никого не найдешь к старости, женюсь на тебе”? Ну вроде как… Ммм… — Келси силится объяснить. — Когда из близких сердцу никого больше не останется? Не в обиду Дэми, но я рассчитываю побывать на его свадьбе в качестве гостя.
Келс снова улыбается, наверное, слишком широко. Она, для человека, который выпил уже слишком много, все равно помнит данное в детстве обещание. Думала ли она, что Ричи и правда её перерастет? Вряд ли. Она по привычке со всем этим отправила разбираться будущую себя.
Пока Ричи рассказывает, что его фантазия не такая богатая на выдумки, Келси ни капельки не верит. Простите, конечно, но он как-то додумался вырасти в шикарного мужчину, оставшись внутри тем, кем был всегда, а вот Келси додумалась просто повзрослеть. У кого же тут фантазия богаче?
— Можешь позаимствовать фантазию твоих друзей из Берлина, — хихикает Келси. — Я точно не узнаю, что это не ты придумал.
Сейчас её желания, загаданные в детстве, кажутся смешными. Как те старые мультфильмы про кота и мышонка, которые вызывают восторг в детстве, но приводят в ужас, когда ты уже вырос и осознаешь всю жестокость происходящего.
К ним подходит кто-то из их же выпуска (Келси запомнила исключительно тех, с кем общалась) и приглашает Ричи на танец. Брин кажется, что прерывать беседу таким образом невежливо. Заходящееся в и без того странном ритме сердце пропускает удар. Память услужливо отбрасывает в тот самый вечер.
Прерывать беседу друзей кажется невежливым, но почему она готова это простить маленькому Ричи Байдену, но не этой подбитой под стандарты красоте праймерке?
Среди волнообразной музыки, дыма от электронных сигарет и опьянения от слишком быстро выпитого джина теряется ответ на этот вопрос, оставаясь горьким привкусом на кончике языка. Сейчас Келси осознает дуальность ситуации, в которой оказывается Ричи, и едва сдерживает широкую улыбку, когда он отказывает в танце так же, как когда-то отказали ему.
Светловолосой и объективно красивой девушке может показаться, что она смеется над ней. Злые языки уже готовы разнести о том, что “Задира Келси” очень быстро забыла о существовании Маркуса, когда на горизонте появился тот, кто выигрывает по всем параметрам. Их не удержит даже ангельские напутствия Викки о том, что это не их дело. Ещё как их. В узком мире синтетики и дорогих понтов любое дело, вызывающее искренний интерес — их.
Келс не противится Ричи, разве что разводит небольшую борьбу с каблуками, пока пытается успеть за широкими и куда более уверенными шагами своего друга. На бутылку джина в его руке смотрит более чем одобрительно, хотя, кажется, её уже скоро начнет тошнить от алкоголя.
И снова. С проблемами и кривотолками с этого вечера будет разбираться завтрашняя Келси. Сегодняшняя просто идёт по тому пути, что освещает её улыбка.
В спину произносятся шепотом слова, что утром обретут силу, но Ричи быстро и деликатно уводит Келси, бросая её в объятия свежего (относительно) воздуха, который в противовес духоте встречи одного выпуска кажется глотком свободы.
— Ночью так красиво! — восклицает Келси слишком громко и очень искренне. Ей всегда нравился ночной город и ночь в целом. Она любила сесть на широкий подоконник своей комнаты, раскрыть окно и свесить ноги вниз, разглядывая проекцию звездного неба. В такие моменты она улыбалась слабо, но совсем по-другому. Опиралась головой о стену и просто вот так сидела несколько часов, ощущая себя свободной.
— Да откуда?! — все еще слишком громко говорит Келси. Конечно, она не верила, что так уж умело скрывает свои драки от Ричи. В конце концов из них двоих умным был точно он. — Я так усердно тебе врала вообще-то!
В чем Келси никогда было не отказать, так это в усердии. Сточит стик о панель, но напишет этот чертов тест. А уж если надо изобразить милую идиотку, падающую с лестницы минимум раз в месяц, так на это уже брошены все силы.
— В смысле из-за кого? Из-за тебя! — то, что трезвая Келси никогда не говорила Ричи, то пьяная выдала как нечто само собой разумеющееся. Не из-за Дерека же драться, с которым её сводили так усердно, что если бы не Ричи на том празднике, она готова была бы сама поверить, что этот одноклассник ей нравится. — За свои слова надо отвечать, Ричи! А они… Дита вообще бы лучше рот не открывала!
Келси говорит это, и ярость из прошлого словно снова обретает форму. Ни одна из тех, что считали себя красивыми, таковой не являлась. Келси всегда видела их кукольные лица масками, прикрывающими гнилое нутро. Они довольно быстро поняли, что обижать Ричи при Келси гиблое дело, но курицы оказались слишком глупыми, чтобы понять, что хранить секреты из их окружения не умеет никто, а Келси девочка может и безбашенная, но очень внимательная. Ричи вот она всегда внимательно слушала, нихрена не понимала из того, что он там про физику по её (!) программе рассказывал, но слушала и запоминала.
— Да ну их, — машет рукой Брин и чуть не теряет равновесие. — Ничего они в хороших парнях не понимают.
Ей хочется рассказать столько всего. У нее за эти пять лет накопилось столько историй, а ведь это ещё надо погрузить в контекст, ну ничего. Сейчас она быстро расскажет, кто такой Флинт и почему не стоит пускать алкоголь носом, парочка историй про Фокса зайдёт даже быстрее, уже его то Ричи явно помнит, Агату тоже стоит упомянуть. Ох, сколько же Ричи пропустил!
Поток несвязных слов и мыслей Келси прерывает её друг, оказываясь неожиданно близко. Брин замирает и как будто забывает, что надо дышать. В глазах стоящего напротив человека он видит того самого Ричи, на которого смотрела сверху вниз из-за роста, у которого были очаровательные ямочки на щеках и глаза в улыбке терялись в складках век, оставляя только глубокий темный цвет.
И сейчас ничего не изменилось. Внешне — вполне. Глупо отрицать, что Ричи из школы и Ричи, что сейчас так близко, — это два абсолютно разных внешне человека. Почти. Если не заглядывать внутрь, конечно. Но Келси всегда смотрела в глаза, и там все тот же парень, что так и не поцеловал её на том выпускном, а она все та же девочка, которая не знает, почему ей было так обидно от этого.
Когда его губы накрывают её, Келси еще целое мгновение просто ошарашенно ловит свет фонарей в ночном небе, прежде, чем закрыть глаза и поддаться чувству, что заставляет неровно биться сердце. Она чувствует себя так, словно падает куда-то в пропасть, но не боится этого, наоборот. Внутри поднимается волна и хаотично разливается по телу электрическими разрядами. Нет чувства, что что-то неправильно, нет ощущения, что стоит остановиться. Келс шумно вдыхает ночной воздух Детройта и обнимает Ричи, пытаясь встать на носочки на своих каблуках.
В его глазах вся нежность мира, и Келс неожиданно чувствует себя странно. Словно… не достойна такого. На неё так никто больше никогда не смотрел. Родители не в счёт. Ей восхищались, но совсем не так. Любили, но за что-то конкретное. Она точно знает, чем привлекала конкретного парня. Это всегда было что-то, но никогда вот так…
Брин смотрит в глаза Ричи и не может понять, за что он относится к ней с такой нежностью. Что она сделала такого или имеет?
— Выходи за меня, Келс, — говорит он, и сердце Брин вообще решает, что биться это для тех, кому платят.
Вы не понимаете, вы просто не понимаете. Когда ты впервые не можешь понять, вычислить, за что тебя любят, когда тебе кажется, что тебя любят просто потому, что ты есть, когда чувствуешь себя значимой, ты не сможешь просто жить дальше прежней.
— Да, — соглашается Келси, выдержав паузу. Нельзя сказать, что предложение не вызвало у нее удивления. Но алкоголь в крови, взгляд Ричи и тараканы в голове Келси, проголосовавшие за, не могли быть так просто проигнорированы.

(Маркус? Кто такой Маркус?)

Кольцо на пальце не из тех, о которых мечтает каждая девушка, но Келси и не каждая. Она всё ещё слышит слегка алкогольным эхом, как Ричи называет её Келс, и с трудом стоит на ногах. Он помнит это сокращение, и оно звучит ровно так, как должно. Как никогда не будет звучать из чужих уст.
Эльза, слишком рациональная для этого вечера, слишком скучная и занудная, в который раз напоминает, что пьяная свадьба это не самое здравое решение, но все равно находит место, где они могут пожениться прямо сейчас. Зачем откладывать? Ради церемонии?
Церемония — это, безусловно, красиво, это мечта. Но Брин, подгоняемая джином, текущим по венам вместо крови, не желает ни секунды больше терпеть. Ричи предложил выйти за него, почему не сделать это прямо сейчас?! Увы, аргументы Эльзы показались Брин какими-то неубедительными.

Келс открывает глаза то ли со стоном, то ли со старческим кряхтением. Подушка и одеяло кажутся ей просто невероятными, она укутывается вновь, пока до мозга не доходит, что это точно не её кровать.
Глаза, распахнутые на максимум, и участившееся дыхание не сулят ничего хорошего. Сколько же она вчера выпила? Это не её постель, не её дом совершенно точно, это даже не пропахшее какой-то синтетикой постельное белье Маркуса, это что-то… приятное?
В постепенно просыпающийся мозг начинают стучаться картины прошлого вечера. И если выходки Маркуса не вызывают даже тени улыбки, то Ричи пробуждает особенное чувство глубины и добровольного падения.
— Так, стоп! — Келс резко приподнимается на кровати тут же падает обратно на подушку. Голова раскалывается так, что, кажется, кто-то не доживет до завтрака.
Взгляд успевает зацепить убежавшую со смешком Эви. Всех Байденов Келс знает как родных, Эви и её будущий муж Эдриан, который из Ривзов, не исключение. Даже Дэми говорил, что дело это решенное, чем больше сопротивляются, тем быстрее влюбятся, и Келси была полностью с этим согласна.
Рядом слышится звук воды, и Келс все-таки привстает, чтобы понять, что эта комната настолько же знакомая, насколько для нее новая. Она помнит эти стены с другим оформлением, помнит даже лава-лампу, которая ей так нравилась. Сейчас здесь все немного по-другому, теперь это не комната школьника Ричи, это комната уже взрослого парня.
Прошлый вечер всплывает в памяти взглядами, прикосновениями, ощущениями. Бывшую Брин бросает в жар, но на столе, как назло, нет стакана воды. У нее дома такой ситуации случиться точно не могло.
Дышать становится сложнее, когда памяти касаются картины поцелуя Ричи, их скомканной, но довольно веселой свадьбы, если подумать. Келс опускает взгляд на руку, где красуется кольцо, и понимает, что это не сон, не фантазии. Она действительно проснулась Келси Байден.
На токене горит синим сообщение от Дэми: “Если ты хочешь рассказать мне, в кого превратился Ричи, то… Не трудись, дорогая, об этом уже весь дмесс кричит”.
— Ой, не всё знает твой Сайрус Дженнер, — Келси пугается своего хриплого голоса и последовавшей за этим головной боли. Черт побери, голова просто раскалывается.
Но это всё отходит на второй план, даже головокружение и легкая тошнота. Она теперь замужем. У НЕЕ ЕСТЬ МУЖ.
Во всем этом великолепии есть только одна проблема — Маркус. Как бы не хотела себя оправдать Келси тем, что все равно собиралась порвать с ним и просто искала достаточно прозрачный повод, чтобы не пришлось ничего объяснять, она поступила подло.
Келси Брин могла создавать впечатление ветренной девушки, той, у кого должно быть много парней, но на самом деле такой никогда не была. У нее из серьезных отношений то был только Маркус, и она уж тем более не могла себе позволить даже подумать об измене, какими бы изжившими себя ни были эти отношения.
Чувство стыда и горечи заставило Келс сгорбиться и опустить взгляд на дрожащие то ли от похмелья, то ли от осознания того, как поступила, руки. Её состояние в тот вечер не могло оправдать подлого предательства.
Путающиеся мысли прерывает ласковый голос Ричи и становится как будто бы легче. Она уже не летит в пропасть собственного сознания и может дышать не только собственной виной.
Хотя сделал глубокий вдох Келси все-таки преждевременно. Ричи, по-первых, вышел из душа с влажными распущенными волосами, во-вторых, без футболки. Бывшая Брин выиграет спор, если скажет, что любая со вчерашней вечеринки хотела бы быть каплей, стекающей по этому торсу. Келс сама едва сдерживала восхищение, чтобы не смутить Ричи.
— Очень… — Келс берет паузу, чтобы взять хриплый голос под контроль. — Очень мило с её стороны. Она еще не выскочила замуж за Эдриана?
Келси без упоминания решенной с пеленок свадьбы не Келси.
Ричи что-то говорит, протягивает свою ладонь, и Келс, словно завороженная, вкладывает свою, чувствует себя рядом так тепло (и это странно!), так надежно, что хочется расплакаться, попросить Ричи обнять её и никогда не отпускать. Но Келси боится новых ощущений.
— Поговорить? — испуганно спрашивает она. — О нет, только не поговорить. “нам надо поговорить” — это всегда что-то плохое, — тихонько шепчет она, когда Ричи мягко целует её и уходит.
Вместе с ним уходит что-то теплое и остается только страх. Он окутывает Брин вместо объятий, пока она идёт в ещё теплый душ, прихватив шампунь Эви. Пока струи мягко касаются тела, смывая запахи вчерашних заведений и случайных знакомств. Пока в голове бьется это чертово “нам надо поговорить”.
Они поженились спонтанно. О таком, конечно, стоит поговорить, но в окутавшем ужасе нет рациональности. Только напоминание, как она поступила с Маркусом, как после завтрака наверняка поступят с ней.
Глубоко. Очень глубоко в подсознании такое простое тепло Ричи прячется туда, куда не доберется уничтожающий все на своем пути страх Келси. Туда, где это тепло будет жить не смотря ни на что.
— Вот же чертовка, — оживает Келс, когда видит, что ей оставила Эви. Платье на тонких бретельках к завтраку подходит едва ли. И откуда оно только у сестры Ричи. Разве такие носят в полицейской академии?
Но эта маленькая деталь поднимает новоиспеченной миссис Байден настроение.

kelsey brin to Damiano Reeves Как расстаться с Маркусом, если я уже вышла замуж за Ричи, и при этом не чувствовать себя последней сукой?

Спускаясь вниз, Келс впервые чувствует себя в доме Байденов как-то неловко. Она вообще-то теперь тоже Байден… Вот только в её системе координат миссис Байден — это мама Ричи, а не она сама. Хотя, признаться, звучит неплохо.
В столовой уже собралась семья Ричи, и все они улыбаются так, как улыбаются те, кто все понимает. Не улыбнуться в ответ нельзя. Келс зачем-то убирает влажную слегка вьющуюся прядку за ухо. Как школьница, честное слово. Как будто не она вчера танцевала на столе и целовалась с Ричи.
Кстати, целуется Ричи так, что свое имя забываешь.
— Доброе утро! — здоровается она и садится рядом с новоиспеченным мужем. — Когда вы успеваете столько приготовить, миссис Байден?
Чувство неловкости замещается уютом семьи Байденов. У Ричи большая и дружная семья, здесь всегда чувствуешь себя как дома.
И в этот момент приходит осознание, насколько Келси голодная. Когда она в последний раз ела? Вчера утром? И эту пару сэндвичей вообще можно назвать едой? Удивительно, что с тем количеством выпитого она вообще продержалась так долго на ногах.
— Рады видеть тебя, Келси, — взгляд отца Ричи их тех, которые выдают с головой и его, и тебя. и всех присутствующих. Хорошо, что краснеть Келс разучилась ещё на первом курсе.
Как же здорово, что напротив сидит не Фокс. В его манерах нет такого понятия как чувство такта. Он бы уже вилкой тыкал в кольца на пальцах Ричи и сестры, уточняя, почему его не позвали на церемонию. Но Байдены обсуждают за столом будничные новости, шутят любимые шутки и улыбаются. Никто из них не говорит о том, что видят все, и о чем хотелось бы спросить сильнее, чем о погоде за окном.
Келс даже вовлекается в разговор и рассказывает о том, что искусственный интеллект все ещё при ней, и алгоритм Эльзу “вырос” вместе с ней. Теперь это удобная помощница, подруга и та, что подскажет, где можно пожениться ночью. О последнем, конечно, Брин благоразумно умалчивает. Очевидно же, что в порядке разговоров у нее сначала Ричи, потом все остальные.
И как ему удаётся во всех очередях быть первым?
Запеканка миссис Байден то, за что можно в целом и убить. По лицу мистера Байдена видно, что с внутренним утверждением Келси он согласен более чем. Даже удивительно, что с таким питанием — невозможно же съесть только один кусочек! — он ещё не поправился. Наверное, он посещает зал с завидной регулярностью, чтобы держать себя в форме.
Завтрак заканчивается быстрее, чем хотелось бы. Им правда нужно поговорить с Ричи, но нельзя это сделать, когда их оболочки состарятся? Наверное, нет.
Руки снова начинают дрожать, когда они возвращаются в комнату, в которой соседствует легкий флер алкоголя с ароматом цветочного шампуня, где постель все ещё смята. Келс на секунду задумывается, а было ли что-то ещё кроме поцелуев и свадьбы, но быстро отбрасывает эту мысль. В таком состоянии удивительно, что они добрались до дома.
— Так, только жалеть меня не надо! — лучшая защита — это нападение, уж кому как не Келси об этом знать. — Говори сразу, как есть.
И почему она не хочет, чтобы он говорил, будто это все ошибка?

Мама с отцом встречают сына, спускающегося в гостиную, слишком понимающим взглядом. Ричи чуть притормаживает у подножия лестницы, пытаясь понять по их лицам, что за вопросы сейчас на него посыпятся и с какой скоростью. Они с Келси, кажется, всё-таки перебудили весь дом на оба этажа, возвращаясь домой ночью… вон и стойка-держатель для зонтов установлена как-то криво, Ричи точно помнит, с каким грохотом она падала в темноте и тишине, пока он пьяно пытался через голосового помощника объяснить, что нужно включить не весь свет в доме, а только боковые лампы в коридоре.

— Доброе утро, — Ричи даёт «пять» сестрёнке Лив по пути на своё место, ожидая от родителей как минимум вопроса, с кем он пришёл, но мама и папа ведут себя куда сдержаннее, чем Эви. Та ожидаемо сидит и чуть ли не светится, буквально распираемая последними новостями, которыми, скорее всего, уже успела поделиться со всей семьёй. Ну ещё бы, хоть на какое-то время на семейных ужинах забудут про их с Эдрианом выдуманную мамами женитьбу и переключатся на что-то более интересное.

— Привет, — мама прячет хитрую улыбку, красиво укладывая порцию завтрака старшего сына на тарелку, буднично интересуется, словно невзначай, — Келси спустится? Как давно она у нас в гостях не была…
Эвелин слишком активно прячется за своим стаканом с соком, пытаясь отвести взгляд, утыкая его то в окно, то в голографическое фото семьи, занимающее половину стены в гостиной, но брату уже и без того ясно, кто тут главный разносчик сплетен. Эви, конечно же, есть в кого быть такой болтушкой, да и Ричи не собирался что-то скрывать, может быть оно и к лучшему, что за него уже всё сообщили.

— Да, чуть позже… разве можно пропустить ТАКОЙ завтрак?
Запеканка выглядит так роскошно и пахнет настолько заманчиво, что Байден готов пожертвовать своей строго выполняемой в Берлине диетой на несколько ближайших часов, чтобы только ощутить этот вкусовой оргазм, от которого слюни начинают течь, словно у бульдога, только при виде еды. Мама улыбается, ставит тарелку с глазуньей перед ним, треплет сына по голове.

— Всё ещё не могу привыкнуть, что тебе уже не пятнадцать…
— Если бы мне было пятнадцать, я бы попросил тройную порцию, — отшучивается Ричи, берясь за вилку с ножом.
— Вот видишь, как хорошо, что я предусмотрительно готовлю всегда с расчётом на то, что кто-то из ваших «друзей» может у вас переночевать, — Элси выкладывает на подогретую тарелку завтрак для Келси тоже, — да, Эви?

Эвелин закатывает глаза, и по ней не понятно, был ли уже у неё в биографии такой прецедент, или мама опять непрозрачно намекает, что рада Эдриану Ривзу в своём доме в любое время дня и ночи (особенно ночи).
У Эви с Эдом странные отношения, Ричарду кажется, что они сами уже давно не понимают, кем они стали друг другу спустя столько лет их передружбы или, если угодно, недоотношений, но мама и миссис Ривз всё ещё не теряют своей давней надежды, что эти двое когда-то на радость своим мамам-подружкам породнят их семьи.

— Но никто ещё не приходил домой с кольцами на безымянном пальце, — ненавязчиво подсказывает тему для разговора папа, передавая салатник, — расскажешь сейчас или пока рано спрашивать?

Ричи стыдно за то, что он хотел как-то подготовить семью к этому разговору, но попался раньше времени на такой мелочи, как обручальное кольцо, довольно дешёвое, устати, купленное непонятно у кого вчера впопыхах. Впрочем, какие у него могут быть секреты от родственников… особенно когда Байдены за одну ночь получили в свою и без того немаленькую семью плюс одного человека – просто новости, о которых невозможно молчать.

— Платье готовить? – быстро встревает в разговор до этого молчавшая и занятая завтраком Лив, — вы же сделаете церемонию? Хотя бы для семьи?
— Я не… — Ричи автоматически оборачивается, проверяя, не спускается ли Келси, чтобы не случилось глупого недопонимания, — я не могу пока ничего сказать, всё очень… сложно…
Он и сам пока не знает, что с этим всем делать. Какие тут планы на праздничную церемонию, если они ещё даже между собой не обсудили эту ситуацию толком?

— Я же говорил, что они поженятся, — отец многозначительно глядит на маму.
— Ну у тебя просто глаз-алмаз угадывать кто с кем семью заведёт, — Элси шутливо подмигивает мужу, потом целует его в щёку и тут же стирает след от своей яркой губной помады с его щеки.
— Платье я всё-таки приготовлю, — деловито кивает Лив, видимо сделав собственные выводы.
— Расскажешь когда захочешь, — вдруг встаёт на сторону брата Эви, видимо на фразу «всё сложно» в ней срабатывает какой-то триггер, не позволяющий лезть в душу дальше, — но такие вещи просто так не делаются.

Это уж точно… кто бы мог вчера подумать, что вечер встречи закончится именно таким образом? В этих нескольких вариантах развития событий свадьбы не было даже близко.
И вот они уже здесь, в этом моменте своей истории, когда у них на пальцах кольца, а в голове непонимание, как это вообще произошло.

Когда Келси спускается, Байдены, уже вдоволь наговорившись на эту тему, ведут себя как идеальная семья с рождественской открытки, хоть и немного загадочнее, но ни одного вопроса про свадьбу, ни намёка на неловкость между ними и новоиспечённой миссис Байден. Ричи выдвигает девушке стул, приглашая сесть рядом и отмечая, что за выбор тонкого короткого платья ему нужно будет сказать отдельное спасибо сестре, но уже позже. Эви явно постаралась, чтобы её брату этим утром было на что посмотреть.

Завтрак идёт своим чередом – довольно шумно и весело. Келс никогда не чувствовала себя неуютно у Байденов – это чистая правда. Ни одной секунды ни в детстве, ни сейчас, и её смешливый характер так хорошо вписывается в атмосферу их дома, как будто она всегда была частью большой семьи, а теперь по-настоящему стала одной из них, правда надолго ли? Ричи не хочется об этом думать, хочется попросить хотя бы пять минут спокойствия. Просто сидеть и наблюдать, как мило и по-домашнему Келси смотрится в их залитой солнцем гостиной, наливающая себе сок и во весь голос безо всякой лести хвалящая мамину запеканку. Самому себе Байден, конечно, мог признаться, что только её всегда видел в этом месте рядом с собой на семейных вечерах, и сейчас его мечта вдруг стала слишком реальной, и он как будто растерялся от этой спешки.

Отец с мелкими выходит из-за стола первым – нужно отвезти всех в школу до начала рабочего дня – это всегда его обязанность, ему как раз по пути, и от его голоса, зовущего собирать вещи и выходить, отдаёт тёплой ностальгией. Ричи в детстве обожал ездить с отцом в школу, слушая музыку или болтая с ним и малышкой Эви обо всём на свете. Папа всегда интересовался его учёбой, словно сам писал эти контрольные и сдавал экзамены вместе с сыном, и, наверное, именно из-за его поддержки Ричард не бросил науку и старался стать лучшим во всём.

Ричи помогает маме собрать стаканы и тарелки, сложить их в посудомойку, слушая, как на фоне Эви громко возмущается тем, что кто-то снова взял её шлем, но через минуту оказывается, что это она сама его оставила в своей комнате. Эвелин и её мотоцикл – отдельная тема для разговоров, в сторону этого мощного зверя никому даже дышать нельзя, но мелкие всё равно умудрились разрисовать ей шлем в прошлом году, поэтому теперь она с ним чуть ли не спит в обнимку (тут мама наедине с отцом пошутила бы, что лучше бы Эви спала в обнимку понятно с кем, все же взрослые люди).

Дом пустеет и успокаивается — Ричи сегодня единственный, кому не нужно идти на работу, его документы и резюме тщательно рассматриваются «Новой», куда он только устраивается, так что временно можно выдохнуть и наслаждаться спокойствием.

Пока они с Келси поднимаются обратно в его комнату, Байден мысленно прокручивает варианты того, что мог бы сказать ей сейчас, но ничего адекватного в голову, как назло, не приходит. Впрочем, откладывать этот разговор вечно они тоже не могут (а так хотелось бы).

Келси, рвущуюся сразу в бой со своей защитной реакцией, он может понять.
— Келс, я и не собирался тебя жалеть, — Ричи мягко улыбается, пытаясь смести чужую защиту своей теплотой, — ты меня тоже не жалей, лучше завидуй, что я женился на самой красивой девушке этого мира.

Байден даже не шутит, он действительно позавидовал бы себе сейчас, будь эта свадьба хоть немного спланирована, но внутри всё равно сидит неуютное ощущение, что они пришли к этому слишком быстро, и что в них вчера громко говорил алкоголь, а не они сами. Но пьяный Ричи – это только прямая искренность, у него что на уме, то и на языке, это лишь подтолкнуло его, и трезвый он бы точно не решился сделать предложение девушке, о которой всю старшую школу мог только молча мечтать.
Но что по этому поводу думает Келси?

— Присядь, пожалуйста, — он кивает в сторону кресла, подходит к окну, словно оттягивая этот момент обсуждения, открывает створку, впуская свежий утренний воздух, который должен выветрить странную ночь или хотя бы её запахи, — ты всё вчерашнее помнишь?
Байден хотел бы, чтобы она сказала, что это было обдуманное решение, от этих слов ему стало бы действительно легче, но он и сам-то был к этому не готов, не то, что Келси, явно поддавшаяся ведущим её судьбу шотам джина, а не голосу разума хотя бы в лице искусственного интеллекта-Эльзы.

— Я хочу, чтобы ты знала, что это не просто алкогольная шутка, — Ричи несколько секунд любуется до боли знакомым пейзажем за своим окном, тяжело выдыхает, оборачивается, — возможно, я вчера был не в себе, но я и правда хотел, чтобы ты стала моей женой.
Байден чуть хмурится, подбирая слова, не зная, как правильно выразить то, что чувствует.
— И сейчас хочу… — она на мгновение запинается, отыскивая в чужих глазах или выражении лица поддержку, — тебе кажется это странным? Мы же не общались столько времени, и у тебя парень, и…

Чёрт, у Келси действительно есть Маркус. Парень, с которым эта девушка встречается, которому он обещал, что между ними с Келси нет ничего серьёзного. И как теперь объяснить всё то, что произошло, включая кольца на пальцах? «Извини, Маркус, тут такое дело… я обещал, что ничего не произойдёт, но случайно женился на твоей девушке, но ты не расстраивайся, ты всё равно был её не достоин» — насколько это оправдание звучит ужасно?

Окей, а достоин ли Ричард, который целовал её, зная, что у Келси есть парень? А если он всё ещё хочет её поцеловать? Насколько он после этого плохой человек по десятибалльной шкале? На твёрдую восьмёрочку, или уже на все десять?

Ричи буквально разрывает на части от мысли, что свадьба из его детской мечты стала не просто разочарованием, но и вдруг просто огромной проблемой, причём для всех.

— Келс, послушай, — Байден присаживается рядом с её креслом, коленом упираясь в пол, берёт за руку, поднимает лицо, пытаясь заглянуть девушке в глаза, — я ни секунды не жалею о том, что произошло, это просто случилось очень странно и быстро, и я бы хотел, чтобы мы больше не действовали поспешно, и всё решили вместе, хорошо?

Он гладит её запястье большим пальцем, смотрит на блестящее кольцо на безымянном. Поднимает руку, деликатно и нежно прикасаясь к щеке Келси теперь-уже-Байден, улыбается, глядя на неё снизу вверх.

— В конце концов, ты исполнила своё обещание и вышла за меня замуж, когда я стал выше тебя, так что на тебя можно положиться, — пытается пошутить Ричи, чтобы хоть немного разрядить эту неловкость, но сам тут же отводит взгляд, — но мне бы хотелось, чтобы мы поженились не из-за детского спора и не из-за алкоголя, потому что теперь я чувствую себя странно…

Точно не так, как представлял в себе в детстве.
— Давай мы пока что выдохнем и дадим себе время подумать…

Токен на запястье вибрирует, прерывая дипломатическую речь, и приходится отвлечься на входящее сообщение – рассылка от риэлтора о том, что он может посмотреть квартиру в первом дистрикте, вполне удовлетворяющую всем запросам. Ричи со всеми этими утренними встрясками уже и забыл, что обещал сегодня встретиться для просмотра съёмного жилья. Жить с родителями в своей старой комнате всё ещё ностальгически приятно, но он уже взрослый мальчик, и всех этих утренних расспросов от семьи можно было бы и избежать, окажись они с Келси в его отдельной квартире, а не в семейном гнезде Байденов.

— Предлагаю обсудить всё по пути за кофе, — мама, конечно, капучино делает космический, но после вчерашнего Ричи, чтобы прийти в себя, нужны как минимум ещё парочка стаканов, а после того, как мама вычитала, что синтетический кофеин плохо влияет на нервную систему, в их семье кофе-машина заправляется только капсулами без кофеина, поэтому вся семья, не пускающая раствор из этого дивного напитка в разных концентрациях ещё разве что по венам, чаще стала посещать кофейни, — мне нужно посмотреть варианты съёмных квартир сегодня, риэлтор будет ждать через час. Составишь мне компанию? Пожалуйста… уверен, это будет веселее, чем провожать меня на городские соревнования юных физиков.

Самому себе можно признаться, что он только оттягивает неизбежный разговор всем этим внезапно возникшим на горизонте спасительным поводом, будто боится услышать от Келси, что она хочет немедленно подать документы на развод. Этот глупый страх звучит в голове по-детски, будто бы Ричард прячет что-то чужое подальше, надеясь, что спрятанное в самый темный шкаф теперь принадлежит ему, хотя это, конечно, совсем не так… но сейчас совершенно эгоистично хочется перестать быть правильным и рациональным хотя бы на несколько часов.

— Ты, наверное, город теперь куда лучше меня знаешь, — предполагает Ричи, уже выходя из дома, запуская автомобиль по пути через свой токен, — я тут меньше недели, но уже успел оценить, как дистрикт застроили, а не так уж и много времени прошло!

С масштабах вселенной и бесконечной жизни он, конечно, прав, совсем немного. Пять лет – малая часть, песчинка в бесконечности, но для них двоих… они успели вырасти и измениться, произошло и правда многое, а школа теперь кажется такой далёкой… может быть, когда-то для Ричи, как для бессмертного прайма, и сотня лет станет лишь мгновением, но сейчас он слишком молод, чтобы это осознавать. Даже родной город успел измениться, что уж тут говорить о людях.

Кофе в кофейне, в которую они наведываются по пути, оказывается на редкость вкусный – Келси выбирает одно из своих любимых мест, а её предпочтениям можно доверять (разве что кроме вкуса при выборе мужчин, если брать в расчёт Маркуса). Утренняя неловкость словно ускоренно рассеивается под всё ещё остаточно-тёплым осенним солнцем, как растворяются ночные кошмары с приходом утреннего света.

— Мне казалось, что в Берлине кофе делать вообще не умеют, разве что турки, но этот напиток там совсем другой, и добавлять сиропы они считают кощунством… я в этих нечеловеческих условиях жил столько лет, просто кошмар, — Ричи шутливо жалуется и тут же смеётся, пока они идут пару кварталов до нужного дома пешком, бросив аэрокар на парковке, небольшой прогулкой коротая время до встречи с риэлтором, на которую приехали слишком рано, — а вот этого здания точно не было, когда мы здесь в последний раз ходили… что это? похоже на большой банковский офис…

Беззаботно гулять с Келси, как это было раньше, кажется таким забытым, но родным чувством, что что-то щемит в груди уютно и вместе с тем почему-то болезненно. Они вчера только встретились, и всё изменилось.
Предложение на набережной – не самое лучшее в жизни, как и свадьба в каком-то клубе без присутствия на ней близких друзей и родственников. Келси не об этом мечтала, он и сам не этого хотел, когда думал о женитьбе, по крайней мере, представлял себе точно не так, но всё можно исправить, верно?
Если Келси захочет, то у них будет самая красивая церемония в этом мире…

С риэлтором он встречается впервые. Улыбчивая женщина средних лет проводит их на закрытую территорию жилого комплекса, и они вместе поднимаются к пентхаусу, объединяющему между собой несколько огромных светлых комнат и выход на крышу с чудесным видом. Помещения с высокими потолками, супер-просторные, полные света в полуденном солнце, Ричи такое нравится, и он уверен, что его зарплата, обещанная работодателями «Новы» как перспективному разработчику, явно позволит ему заявленную цену.

— … спальня, кабинет, гостиная, кухонная зона, — перечисляет на фоне воодушевлённым голосом риэлтор все достоинства сдаваемой квартиры, не без приукрашиваний, конечно, но комнаты и правда впечатляюще красивые, — бассейн под крышей, умная система климат-контроля, связанная с вашими показателями здоровья и подстраивающаяся под предпочтения проживающих на одной территории людей, находящая компромисс, даже если вы любите жару, а ваша жена не переносит высокие температуры.

Жена? А, да, риэлтор действительно подумала, что они… Ричи снова смотрит на кольцо на своей руке. Что могла подумать женщина, глядя взрослую пару людей, пришедших вместе смотреть жильё? И она ведь даже не ошиблась, если брать ситуацию в целом.
Он даже не пытается это отрицать, хотя он уверен, что Келси была бы не против, чтобы Байден развеял этот миф прямо сейчас.

— Ты хотела бы жить в доме или в квартире? – Ричи спрашивает так, как будто они действительно с Келс пришли смотреть жильё на двоих для их новоиспечённой семьи, но, на самом деле, ему просто интересно, что бы она выбрала сейчас. За школьницу-Брин он бы ответил сам её же словами, что лучше дома места нет, но за нынешнюю Келси Ричард бы не стал ручаться, многое с того времени изменилось.

Риэлтор в другой комнате разговаривает с кем-то по видеосвязи, когда Ричи подходит к девушке чуть ближе.
— Стала бы жить тут со мной? – он больше шутит, конечно же, как и всегда, но, когда говорит об этом, сердце начинает биться быстрее, словно маленький Ричи Байден усиленно рвётся из грудной клетки к своей сбывшейся мечте, — когда предлагают такой вид из окна, я бы пока не торопился оформлять документы на развод.