Мама просила заехать за ней в пять.
В пятнадцать минут шестого Джесси, еле-еле отыскавший пустое парковочное место на стоянке перед самым большим торговым центром города и с грехом пополам туда втиснувшийся на автомобиле с тем неловким чувством неуверенности в собственном стаже вождения, при котором, когда паркуешься задним ходом, ладошки начинают потеть, выскакивает из машины всё ещё не отключая токен, пытаясь связаться с мамой. Рид на ходу отталкивает оставленную кем-то пустую тележку с проезжей части чуть в сторону, чтобы другие машины смогли разъехаться, спешит вперёд пешеходными дорожками и короткими перебежками по парковке прямо ко входу. Так торопится, что почти влетает под пустую дребезжащую тележку, толкаемую высокой рыжей девушкой, тысячу раз извиняется перед ней и её широким длинноволосым спутником, забегая внутрь прохладного зала.
По пятницам вечером в торговом центре всегда много народу. Даже слишком много. Мама говорила, что она будет в огромном «Воллмарте», который расположился на первом этаже, но дозвониться до неё, когда она ходит по магазинам, просто нереально – придётся искать везде, шатаясь между длинными полками, заполненными яркими банками, названия половины из которых для Рида выглядят довольно непривычно, потому что в Берлине продукты были совсем другие.
Жить в Детройте не так уж и плохо, по крайней мере, первый летний месяц после переезда прошёл не ужасно, нужно лишь ко всему привыкнуть. Джесси семнадцать лет назад родился в этом городе под куполом, потом, когда он был совсем ещё совсем младенцем, они переехали в Берлин из-за папиных съёмок, а решение вернуться на историческую родину именно в этом году было довольно спонтанным, связанным с надвигающимися семейными делами. Сейчас они временно живут в доме папиных родственников, в большом доме с дядей, тётей и кузенами, пока мама ежедневно ездит по дистрикту и присматривает им жильё для покупки, а папа уже заканчивает свои съёмочные дни и контракт в Берлине, чтобы в крайнем случае в середине осени приехать к ним насовсем.
Супермаркет забит людьми настолько, что кажется, будто весь Детройт собрался здесь, вооружённый переполненными корзинами в своей подготовке к выходным, на которых никто в здравом уме не собирается выходить из дома в такую жару туда, где не будет хотя бы минимального климат-контроля. Джесси без тележки, поэтому маневрировать между полками ему куда удобнее, но маму он не отыскивает ни в бакалее, ни в отделе с напитками, ни в овощном рядом с ярко выложенными рядами овощей, настолько красивых и блестящих, что они выглядят немного пластмассовыми пластмассовыми (в Детройте, в отличии от Берлина, вся фермерская продукция жутко дорогая и отвратительно разочаровывающе безвкусная).
Пересекая отдел со сладостями, Рид захватывает по пути большую пачку мармеладных мишек, заглядывается на полки с мятными крекерами и шоколадками с солью размера XXL. Все пачки выглядят очень ярко, незнакомые марки продуктов заставляют глаза разбегаться от количества разнообразия. Вафли с карамелью, кленовый сироп и вот эта вот ярко-оранжевая полка с брендом шоколадной пасты, рекламу которой вечно крутят в виаре перед запуском матча в видеоиграх. Что-то там «трам-пам-пам Бомббар!» и миленький маскот-бобёр на упаковке. Джесси всё хотел попробовать, но каждый раз во время закупок забывал об этом, а тут целый стенд. Кажется, эта шоколадно-ореховая паста действительно пользуется популярностью, потому при ближайшем рассмотрении стенд оказывается пустой, и девочка, пытающаяся наступить на пустую нижнюю полку ногой и дотянуться до верхней, явно хочет забрать последнюю шоколадную пасту в этом магазине.
— Нужна помощь? – конечно нужна, иначе сейчас она, не достающая до верхнего яруса, перестарается и весь обрушит стенд (в хорошее качество креплений Джесс не верит) — стой-стой, давай я помогу, хорошо?
Джесси выше девушки на добрых сантиметров десять или чуть больше (а зная рост отца, ему ещё будет куда стремиться в ближайшие несколько лет), поэтому может помочь. Рид рядом с любительницей шоколадной пасты тянется сверху через её плечо, приподнявшись на цыпочки, на секунду, когда приближается, ощущая, что от чужих светло-сиреневых волос приятно и сладковато пахнет, хватает последнюю банку.
— Впервые вижу, чтобы тут какие-то полки были пустые, - Джесси улыбается, отступает на шаг, опускает взгляд на девушку, отмечая, когда они пересекаются взглядом, какие красивые у неё глаза – огромные и лазурно-голубые как весеннее небо над Берлином в солнечный день. Невысокая, кругленькая, с необычной внешностью и яркими волосами – необычная... будто создана, чтобы запомниться при первой же встрече, — очень вкусная штука или это просто хороший маркетинг?
Он ловко подбрасывает банку в руке, затем незамедлительно протягивает её девушке, снова улыбается, оглядывается на обчищенные полки, словно пытаясь отыскать на них порцию для себя, но, наткнувшись взглядом на пустоту, легкомысленно пожимает плечами.
— Мне придётся обойтись сегодня арахисовой пастой с джемом, - Джесси поначалу казалось, что он никогда не сможет привыкнуть к типичному американскому вкусу, а теперь вот, спустя какой-то месяц, уже жить не может без этих тостов на завтрак.
— Лив, мы с Келси будем в соседнем отделе, там, где рыба, — чужой громкий голос заставляет девушку обернуться, и Джесси узнаёт в говорящем того самого высокого длинноволосого парня, тележку которого случайно толкнул у входа. Детройт, несмотря на несколько миллионов населения, похож на большой муравейник, где все знакомы даже не через пять рукопожатий, а через одно-два в зависимости величины от дистрикта.
Джесс понимает, что просто стоит и некрасиво пялится на симпатичную незнакомку.
— Ну… увидимся, — Рид прижимает к груди огромный пакет с мармеладными мишками, шагает спиной вперёд пару пролётов, не отрывая от девушки взгляда, улыбается даже тогда, когда неаккуратно врезается в кого-то плечом и снова приходится извиняться за свою неосмотрительность.
Лив, значит… Джесси не знает, зачем ему эта информация, но имя девушке очень идёт.

Маму он находит, рассматривающей состав на коробках с хлопьями для завтраков, словно это инструкция к лекарствам, бросает мармелад в её тележку.
— Что интересного пишут? – Джесс заглядывает маме через плечо, чуть прищурившись, шутливо вздыхает, — о, нет, кукурузная мука в составе хлопьев, не ожидал такого подвоха от производителей! Что будет дальше? Шоколад в составе нутеллы?
— И орехи… и пальмовое масло тоже, — поддакивает мама, аккуратно укладывая коробку поверх других сложенных для покупки продуктов, видимо удовлетворённая результатом изучения всех надписей на упаковке вдоль и поперёк, пока Джесси впрягается толкать тележку к выходу сам, — как день прошёл?
— Нормально, — Рид чуть наваливается на ручку, собираясь прокатиться на тележке, оттолкнувшись ногами, от гладкого пола, медленно проезжает пару метров и тормозит кроссовком, ожидая маму, — Питер и Либби просили прихватить побольше питьевой воды, у них, кажется, сломался фильтр в кухне. А мы весь день с близнецами не вылезали из бассейна.
Близнецы – его кузены Джордж и Оливер, сыновья его дяди, ставшие пока единственными друзьями Джесси в новом городе. Они все втроём неплохо ладили. Неплохо для тех, кто знаком чуть больше месяца…
— Как себя чувствуешь сегодня? – мама привычно хмурится, когда спрашивает это своим привычно-озабоченным его здоровьем тоном. Она всегда такая, когда дело касается этой темы, — помнишь, что доктор Пауэлл просил не перенапрягаться, пока эон приживается в этой оболочке…
— Мааам, - Джесси закатывает глаза, качает головой, — я помню, я и не перенапрягаюсь, лежать весь день в бассейне на надувном матрасе не сложно…
Он и правда звучит довольно убедительно, но в мамином взгляде всё равно можно разглядеть напряжение.
— Мам, - Рид отворачивается от тележки, улыбается, стараясь выглядеть как можно более беззаботным, но звучать при этому убедительно, — всё в порядке, в этот раз нам повезло. Уже давно ни крови из носа, ни головных болей – ничего. Всё осталось в другой версии копии эона, а это значит, что мы справились, верно? Доктор Пауэлл сказал, что операция прошла хорошо.
— Да-да, — мама чуть рассеянно кивает, — просто… я и папа, мы очень переживаем, ты же знаешь… то, что случилось, до сих пор снится мне в кошмарах.
От воспоминаний прошлого года, состоящих из бесконечных уродливо-пустых коридоров больниц и стерильных палат интенсивной терапии, у него самого мурашки по коже, стоит только попытаться задуматься об этом, но Джесс опускает руку маме на плечо и улыбается, прекрасно зная, что без папы, находящегося рядом, он — единственный, кто может поддержать её во всём произошедшем. Это всё должно остаться страшным сном, и только.
— Это в прошлом, и я больше не стеклянный. Ощущаю себя прекрасно! Да и эта оболочка классная, хоть я и никак не могу привыкнуть к тёмным волосам, - для того, чтобы приобрести ему это тело, пришлось пожертвовать огромными деньгами, но это было единственным выходом в тот момент, когда болезнь заражала эон. Рид скучает по их большому дому в Берлине, но им действительно нужно было переехать, в первую очередь, чтобы ему было удобнее наблюдаться у хороших докторов в Детройте, и он прекрасно это осознаёт, а папин новый контракт на съёмки – всего лишь предлог, его родители решились на этот шаг только из-за него, за что он им будет благодарен всегда, и Джесси точно не может их подвести, — риэлтор нашёл для нас что-то хорошее?
— Возможно, — мама улыбается, чуть расслабляясь, с нежностью треплет его по волосам, — расскажу всё после ужина, заодно созвонимся с папой по видеосвязи.
— Отлично! Он ещё не будет спать в это время?
Разница в часовых поясах между Детройтом и Берлином просто катастрофическая, но папа всегда старается найти для них свободные минуты. Если честно, то Джесси просто невыносимо по нему скучает.

— Выбрал подарки близнецам? Их день рождения уже в следующем месяце…

Джордж и Оливер празднуют свой день рождения в парке развлечений под названием «Оазис». Вообще-то это не основная программа сегодняшнего дня, а на более позднее время запланирована вечеринка, но мистер и миссис Маккинли выгнали близнецов и Джесси развлекаться, пока взрослые занимаются подготовкой к вечеру. И вот они, посетившие свободное падение и пару горок, уже еле идут после посещения антигравитационно тоннеля, не понимая, почему земля под ногами до сих пор ходит ходуном, а ноги не примагничиваются к вертикальным поверхностям.
— Джесс, взять тебе попкорн? – Оливер, чуть более длинный из близнецов (в целом же они просто как будто бы одинаковые), кивает в сторону зоны с расположенными на них кафешками, куда уже убежал Джо.
— Лучше колы, пить ужасно хочется… а я пока возьму нам ролики в прокате.
Джесси на настоящих роликах не стоял с прошлого года, а точнее, с того времени, как предыдущее тело начало терять координацию движений, и даже просто ходить стало тяжело, не то что совершать активные действия… хотя до этого они с друзьями в Берлине посещали маленький роллердром чуть ли не каждые выходные. Конечно, тут всё гораздо масштабнее и ярче, и их маленький берлинский парк даже рядом не стоял с этой огромной площадкой во всех отношениях, у них всё было гораздо скромнее. Джесси уже не уверен, сможет ли вообще сейчас прокатиться красиво, хотя пару лет назад он даже учил несколько трюков и выполнял их довольно достойно.
— Божечки, я как будто заново учусь ходить, - Рид хватается за ограждение по периметру, цепляясь за него, словно за спасательную соломинку, переставляет худые ноги, привыкая понемногу.
— Помочь тебе? – Олли держится на роликах куда увереннее, подхватывает Рида за плечо, тащит ближе к людям — у тебя классно выходит, надо немного подтолкнуть!
Джесси и правда словно восполняет свой навык за пару минут, когда выезжает в круг, стопы не слушаются только первый пробный круг, а затем вдруг становится легко и привычно, будто оболочка, синхронизируясь с его эоном, учится тому, что умела предыдущая, потому что он всё ещё помнит, как это делалось, телу же нужно лишь привыкнуть — навыки-то остались те же самые. Рид собирает ноги, уже более достаточно ловко ускоряется на прямом участке, ощущая это приятное чувство прилива адреналина от набора скорости, разбегается, на ходу улыбаясь каким-то симпатичным девчонкам, взглянувшим на него с восхищением, разворачивается спиной, чтобы выпендриться перед ними и сделать «мабрук» и тут же влетает в кого-то.
Удар получается довольно тяжёлый, неожиданный и совершенно точно болезненный. Джесс хватается за объект столкновения, вцепляется в человека по инерции, и они грохаются вместе с такой силой, что в первую секунду Рид не понимает, сломал ли он бедро, которым повстречался с блестящим покрытием роллердрома, и жив ли тот, в кого он влетел.
Боже, Джесс надеется, что не убил никого случайно.
Лицо девочки, на которой он лежит боком, кажется ему смутно знакомым… они виделись недавно? Сиреневые волосы, огромные глаза – это же та девочка с последней шоколадной пастой!
— Прости… - Джесси морщится, ощущая, что, кажется, точно сегодня получил пару синяков, спешит слезть с девушки, которой, кажется, и без того досталось – мало того, что упала, так он ещё и на неё свалился, — прости-прости-прости!
Рид садится на колени, вежливо отмахиваясь от нескольких сочувствующих посетителей, предлагающих ему помощь, протягивает руку, чтобы помочь девушке подняться.
— Чёрт, извини, всё в порядке? Сильно ушиблась? Мне не надо было, - здесь бы подошло правильное слово «выпендриваться», но Джесси, привычно улыбаясь, предпочитает более дипломатичный вариант, — ехать спиной…
— Джесс, ты как? – Джордж подъезжает, делает круг вокруг них, всё ещё сидящих на полу, — о, Лив! Привет! Не ожидал тебя тут встретить, как дела?
— Вы знакомы?
— Одноклассники, — Джордж помогает Джесси подняться, протягивает руку Лив, и в этом его движении ощущается какое-то издалека заметное пренебрежение. Кажется, они не сильно-то и дружат или вообще общаются.
— Я посижу в зале немного, — Рид отъезжает к краю платформы, хватается за бортики, догоняет девчонку, смешно вскидывая ноги, обутые в ролики, уже за пределами роллердрома, — эй, ты как? У тебя кровь... коленку разбила... Больно? Давай пластырем заклеим? Точно всё в порядке?
Ему очень жаль, что так случилось. Джесси не очень нравится калечить людей, и это точно не входило в его сегодняшние планы.